— Зато у меня есть Фа'тад ал-Акла, с ним-то не поспоришь. С отцом все же иногда удается справиться."

— Перед моим отъездом он здорово сдал и стал похож на человека. «Четырех сыновей послал я Фа'таду, — сказал он. — И ни один не вернулся назад. Но ты-то, малыш Йосех, ты отслужишь свой срок и вернешься домой».

— Похоже на него. Не сомневаюсь, он велел тебе передать отступникам пару теплых слов.

Разумеется, но Йосех не решился пересказать их братьям.

— Да.

Они прошли еще немного.

— Итак? — спросил Ногах.

— «Скажи Ногаху, моему первенцу, — сказал он, — скажи, чтоб возвращался домой. Мне все хуже, темный ангел подходит все ближе. Место наследника — рядом с отцом, его долг быть рядом со мной в последний час».

— Ага, его последний час! Старушка Смерть подкрадывается все ближе?

— Это он сказал, не я.

— А ведь он только что взял себе новую жену.

— Точно.

— Это уже третья, с тех пор как я уехал на север.

— Многие женщины не могут найти мужей, потому что молодые мужчины не возвращаются после службы в Кушмаррахе.

— Значит, папаша возмещает эту нехватку.

— Таков его долг перед племенем, уверяет он. Если он не возьмет бедных девочек в жены, отцы выгонят их из палаток на голодную смерть.

— И его бедняжки жены, конечно, бесприданницы.

— Издеваешься? Он готов жениться на уродине, но не на бедной.

— Они зовут его «старый плутишка Мельхешейдек». Братья дошли до противоположной стены лагеря. Ногах окликнул стоявшего на часах стража:

— Яхада, этот Ногах. Мы пришли.

— Я скажу Фа'таду.

Стражник скрылся внутри шатра.

— Это не шутка, Ногах, — вновь заговорил Йосех. — Старики поговаривают, что не надо отпускать юношей к Фа'таду — пока они не женятся и не оставят жене хотя бы одного ребенка. — Набили животы, старые придурки.

— Что?

— С голодухи-то они не так рассуждали. Тогда они отправляли к Фа'таду зеленых юнцов — и согласия не спрашивали. Яхада приоткрыл дверь.

— Входите.

Йосех последовал за братом, колени его дрожали. Он робко взглянул на Фа'тада, и уверенности у него не прибавилось. Эти глаза… Серые, как железо, холодные, как вода в колодце. В них не было гнева, но Йосех трясся, как нашаливший мальчишка.

Фа'тад едва заметно кивнул и уселся, скрестив ноги на небольшой подушке. Комната походила на пещеру.

— Это твой брат, Йосех?

— Да, командир.

— Я подслушал ваш разговор минуту назад. Ты говорил правду, Йосех, они действительно намерены вмешаться в мои дела?

Йосех не знал, как ответить: в вопросе Фа'тада чувствовался подвох. Юноша тщательно подбирал слова.

— Они хотели бы, чтобы молодые мужчины поскорее возвращались домой.

Подобие улыбки появилось на губах Фа'тада.

— О да. То-то они торопились, когда были молодые и служили разведчиками в Кушмарраханской армии. Ты прав, Ногах. Они набили брюхо, а теперь злобствуют и завидуют молодым. Яхада, найди Бэрока. Скажи, ему нечего ломать голову, как доставить скот в горы. — Фа'тад широко улыбнулся и доверительно обратился к Йосеху:

— Стоит напомнить им, что засуха еще не кончилась. — Лицо Орла омрачилось, а потом стало и вовсе бесстрастным.

Восемь лет засухи. Такого в истории дартар еще не бывало.

— Твой брат рассказал, что случилось нынче днем, Йосех. Теперь я хочу услышать твою версию.

Йосех, запинаясь и мямля, рассказал о стычке с похитителем.

— Ты узнал бы этого человека?

— Да.

— Опиши его.

— Невысокий, даже для вейдин. Широкоплечий, очень мускулистый. Немолодой. Лет тридцать пять — сорок. Для вейдин — смуглый. Ловкий и, наверное, сильный. Hoc — как будто кто расплющил его. Большой рот, толстые губы.

— Борода?

— Нет…

— Шрамы?

— Ну… Я не уверен. Может, небольшой, на губе, как будто ножом полоснули.

— Гм…

— Вы знаете этого человека? — спросил Ногах.

— Нет. Но хотел бы с ним повстречаться. Йосех, откуда взялся огонь?

— Он просто протянул руку, что-то было привязано у него к поясу…

— Конверт? Пакет? Мешок?

Йосех беспомощно взглянул на Ногаха, опять на Фа'тада.

— Да, командир. Что-то вроде этого…

— Гм… Покажи, как он это сделал. По возможности точно и помедленнее.

Йосех повиновался, удивляясь дотошности Фа'тада и робея под его пристальным взглядом.