Торго он застал спящим. Евнух пропустил сигнал тревоги или скорее всего не успел произнести нужное заклинание.

— Ау, Торго…

Евнух вскочил и потянулся к клинку, напоминавшему старинную абордажную саблю.

— Ну-ну, полегче, парень.

— Эйзел. Да тебя не узнать… Что стряслось?

— Неприятности у нас, братишка. Возьмешь ты наконец ребенка? Не видишь — я с ног валюсь.

Торго взглянул на мальчика, словно перед ним была ядовитая змея.

— Осторожно с ним. Это тот самый, которого вы велели бел-Шадуку сцапать любой ценой. Закончить работу он не смог, пришлось мне пособить.

Евнух бережно взял малыша на руки и окинул Эйзела подозрительным взглядом.

— Почему не Ишабел принес его? Как ты вообще узнал об этом?

— Ишабел не мог принести мальчишку. Мертвецы не ходят. Поехали дальше. Я все расскажу, дай прийти в себя и зализать раны.

Первым делом Торго отнес ребенка в клетку к другим детям. Потом Эйзел рассказал о событиях ночи — чистую правду, — начиная со своего последнего разговора с Торго и вплоть до бегства Ишабела с улицы Чар с похищенным ребенком на руках. Выдумал лишь гибель Ишабела от ножей загнавших его в угол преследователей.

Жаль, что не удалось прикончить тех двоих. Маловероятно, что Торго когда-нибудь наткнется на них, да если и наткнется — невелика важность. Но истинный художник не допускает в своей работе ни малейшего брака.

С другой стороны, Эйзел был практичным, разумным человеком. Конечно, не стоило рисковать из-за одного-единственного незаметенного следа.

— Что такое с мальчишкой, которого ты собирался доставить Живым? С ним неладно, Эйзел. Она ранена. Мне пришлось ударить ее. Возможно, госпоже понадобится много дней, чтобы прийти в себя.

Эйзел нахмурился. Еще не хватало.

— Расскажи мне. Все.

Торго оскалился и хотел огрызнуться. Но безвыходное положение заставило его смириться и поминутно описать все случившееся.

В прежние времена Эйзелу случалось видеть кое-что из колдовских фокусов Накара. И сейчас он, не зная наверняка, заподозрил, что произошло. Чаровница неожиданно, без подготовки, наткнулась на чрезвычайно сильную душу. Возможно, на самого Ала-эх-дин Бейха.

Евнух пристально разглядывал вновь доставленного мальчишку. Того самого, что им нужен, если госпожа не ошиблась. Эйзел стал мрачен: представилось, в какое ничтожество будет ввергнут он сам после… Пора начинать обхаживать Торго, а то евнух самостоятельно сочинит какой-нибудь безумный план.

— Второй парнишка подождет, Торго. Живые обойдутся. Я, не говоря уж ни о чем другом, просто не а» силах вернуться в город.

Вот-вот, вали все на свои раны. Всегда хорошо, когда тебя недооценивают.

— Слишком много людей выслеживает меня. Черт побери, если Живые не способны приглядеть за предателями денька два, в таком случае они просто недостойны пожинать плоды победы. Или ты не согласен?

Торго что-то проворчал в ответ.

Отлично, отлично. Сыграй на его мании. Помни: этот тип все же не совсем идиот. Пусть яиц у него нет, но мозги-то на месте.

— Я хочу попросить тебя об одолжении, Торго. Евнух вновь с подозрением взглянул на него.

— Понимаешь, есть один парень. Он помогал нам с самого начала. Конечно, в курс дела его не вводили. Но всю дорогу он был с нами. Надо сообщить ему, что пора смываться. Он это заслужил. Не говоря уж о том, что знает много чего интересного. И если его схватят и заставят заговорить… Хочу попросить тебя передать письмо — в нем я предупрежу парня.

— Зачем? — спросил Торго.

— Ну ты даешь, мужик. Да потому что я в долгу перед ним, а сам не могу выйти из крепости. И в ближайшее время не смогу. Ты понимаешь, что за штука такая «долг чести»? Нет. Гм. Тысяча чертей. Слушай, мы с тобой никогда не ладили. Мы друг другу не нравимся. Но мы работали вместе. Делали одно дело. У нас одни и те же друзья и враги. Несмотря на неприязнь, мы были честны друг с другом. Будь там, за стенами, ты, я позаботился бы, чтоб тебя предупредили об опасности. Потому хотя бы, что никому не хочу уступить удовольствия свернуть твою жирную шею.

Евнух колебался.

— Куда надо идти?

— Местечко называется «Постоялый двор Мумы». Недалеко от вершины холма. Обернешься минут за двадцать.

— Какого черта я что-то должен для тебя делать? — проворчал Торго.

— Какое твое самое заветное желание, парень? Не отвечай, не важно. Кажется, я уже догадался. И думаю, что знаю, как ты можешь получить желаемое. Без всяких затруднений. Может статься, я даже скажу как — когда ты окажешь мне эту услугу.

С полминуты Торго внимательно изучал его.

— Хорошо. Что ты хочешь передать?

— Я напишу. Он поверит, только если узнает мою руку. Мума не умеет читать. Но Торго это не касается. Записка, собственно, для евнуха и предназначена. Он ведь не упустит случая сунуть нос в чужие дела. А Муме довольно будет и знака на конверте.

— Я принесу письменные принадлежности. — Торго, волоча ноги, вышел из комнаты. Вид у евнуха по-прежнему был недоверчивый.

Да уж, обхаживать его не так-то просто.