На моих часах — 22.15.

— К нам сюда двигается пока что один Спольсиной. Но ОН уже не шагает, как человек, а словно плывет над травой в голубоватом сиянии — его не видно всего. Остановился где-то метрах в трех от нашего стола, спрашивает, готовы ли мы к диалогу… Теперь уже все идут к нам, чисто по-земному…

— И все равно, когда они шагают, то земли не касаются, — настаивает Амуни, хотя с ним никто не спорит.

— Двое детей постарше кому-то машут руками, — прищурившись, Вия глянула в сторону леса, где, как мне казалось, чернота ночи все больше сгущалась. — А, это они роботов увидели. Остановились. От них отделился Дорж — невысокого роста, где-то сантиметров 180; приблизился к Спольсиною и о чем-то с ним говорит… Э, я уже «вижу» детей, сидящими за столом напротив нас, по другую сторону. Правда, девочки вроде как вырвались и добежали до стола первыми. Таня встала слева от стола, ее муж — справа.

— Дети сидят за столом, как школьники на партой — сложив руки, — улыбнулся Амуни.

— Спрашиваю, каким временем ОНИ располагают, — сообщает Вия. — Говорят, что в ИХ распоряжении час. Это связано с детьми — дольше они не могут здесь находиться… Минуту, — она на секунду замолкает. — Тут мне Танин муж кое-что поясняет… Да, до того, как мы с Таней встретились в институте, она уже на Землю прилетала трижды. Была и у Нины Максимовны, даже рисовала с ней, то есть помогала рисовать внушением, как это обычно делает Спольсиной. А один раз в подобном рисовании участвовал и мальчик — Спильс.

— Сейчас-то дети меня видят? — тихо спросила Нина Максимовна.

— Да, конечно. Зрение у них, поясняет Ториолис, бифокусное — то есть такое, какое бывает у детей глорианцев в смешанном браке с землянами. Спильсу уже пять лет, Ноте — два года и два месяца, а Анате еще только год и четыре месяца. На время встречи с нами им были вставлены контактные линзы — специальные усилители. Так что они нас хорошо видят. Ториолис сказал, что дети проявляли очень большое желание посетить Землю…

— Таня почему-то выглядит довольно грустной, — вставляет Амуни.

— Говорит, чтобы мы на это не обращали внимание, — усмехается чему-то Вия, — и даже не думали об этом. Она просто плохо перенесла дорогу. Да и приземление прошло трудно, им со Светой пришлось несладко. Когда на «тарелке» приближались к этому району, то видели в зоне много всяких излучений. На этот раз очень быстро летели и не успели как следует адаптироваться к новым физическим условиям. Поэтому и Таню, и Свету подташнивает, ломит голову несмотря на скафандры.

— При последней нашей встречи с Таней мне сказали, что вскоре и я смогу их «увидеть», полуутвердительно-полувопросительно произнесла Нина Максимовна с надеждой в голосе.

— Спольсиной утверждает, — со вздохом говорит Вия, — что подобное станет возможным не ранее, как через полгода.

— Мне вот добавляют, — уточняет Амуни, — что в данном случае большую роль играет возраст.

— Таня спрашивает, — косится на меня Вия, — кто этот человек, который все время пишет?

Я невольно вздрагиваю от ощущения действительного присутствия кого-то, невидимого мне, но кого я немыслимым образом уже чувствую. В растерянности молчу.

— Так дети сразу поинтересовались, — рассмеялся Амуни, — как только уселись за стол, кто эти двое мужчин, имея в виду еще и меня.

Возникла долгая, как мне почудилось, молчаливая пауза, чему я никак не мог найти объяснение. И лишь когда снова заговорила Вия, вздохнул с явным облегчением.

— Я сейчас выяснила, ОНИ не против того, чтобы журналист рассказал и об этой встрече и о них самих. Таня сразу сказала, что она не против, наоборот, землянам, мол, надо знать о подобных случаях. Вот она еще добавляет что-то о том, что на Глории как бы не существует такого тепла в людских отношениях, в отношениях родителей и детей. Но такие чувства известны, мол, их детям — Спильсу, Ноте, Атане, и это отличает их от глорианских детей.

— А самой Тане хватает тепла, — ровным голосом спрашивает Нина Максимовна, — у нее все хорошо?

— Да, у нее все хорошо, — кивает Вия.

— Говорит, что к ней там относятся лучше, чем на Земле, — дополняет Амуни.

— Она все вспомнила про свою земную жизнь? — спрашивает Нина Максимовна.

— Нет, — качает головой Вия, — воспоминания у Тани только общие, далеко не конкретные. Но вот утверждает, что кое-какие ощущения она испытала, и сейчас испытывает. У нее пробуждают воспоминания и некоторые места в Ленинграде. Вот и река какая-то ее «задевает», как она выразилась. Но вспомнить ее название никак не может.

— Таня ходила в походы по многим рекам, — пожимает плечами Нина Максимовна.

— Нет, напряженно морщится Вия, — это река… А, Вуокса в Ленинградской области. Таню же волнует какое-то место на этой реке. Там они были на трех байдарках. Я их «вижу». Это Таня вспомнила? Смотри-ка, вспомнила все-таки, как будто со стороны посмотрела и увидела байдарки, ребят…

— Она вспоминает земную свою жизнь со стороны? — изумилась Нина Максимовна, явно не понимая, как это может быть. И действительно, разобраться во всем происходящем здесь не так-то просто.