Я быстро пересек фойе, где несколько человек о чем-то негромко спорили, и остановился перед приоткрытой дверью в зал. Оттуда доносились голоса, смех, аплодисменты. Я стоял и выжидал, сам не зная чего и словно все еще размышляя, надо мне туда входить или повернуть назад.

Отодвинув тяжелую портьеру, я заглянул в зал. Народу было много, в основном, люди среднего и пожилого возраста, хотя именно в этом ничего удивительного не было. Сегодня здесь должны были прозвучать имена десяти лучших народных целителей России, победителей ежегодного конкурса, организованного научным медицинским центром «Биолит» и Всероссийской газетой «Нива России». Возможно, я никогда бы не узнал о существовании подобного конкурса, если бы накануне мне не позвонила моя знакомая Линда и не заявила с гордостью, что ее признали в числе лучших народных целителей года; что это, мол, не пустые слова, а зафиксировано авторитетной медицинской комиссией. Меня она и приглашала на торжественное вручение дипломов. Однако я отказался. На то у меня были, как я думал, довольно веские основания.

Незадолго до этого из Санкт-Петербурга неожиданно приехала по каким-то своим делам Вия, и я с огромным трудом уговорил ее заглянуть ко мне хотя бы на полчаса. Мне было просто необходимо проверить на контакте кое-какую информацию, касающуюся Линды. Последние пару лет мы с ней фактически не встречались. Линда активно занималась лечением, ездила «на гастроли», как она выражалась, по разным городам, откуда присылала иногда длинные сумбурные письма. Содержание их по-прежнему было фантастическим.

Но вот где-то неделю назад, поздно вечером у меня раздался телефонный звонок, и Линда со злым надрывом в голосе начала кричать в трубку, что ей нет покоя от темных сил, что она действительно уже давно работает с НИМИ и полностью блокирована; она даже согласилась убивать людей по ИХ наводке, иначе ОНИ грозились уничтожить ее сына, а ради него она готова на все…

Когда же, прервав ее словесный поток, я стал увещевать Линду, что даже мысль о подобных действиях, это уже преступление против Бога, светлых сил добра и людей, она неожиданно рассмеялась и сказала: «А ты не боишься, что я и тебя уничтожу?», — и повесила трубку.

Такое открытое заявление граничило либо действительно с отчаянием, когда человек понимает, что если он не выполнит всех поставленных ему условий, с родными и близкими ему людьми будет безжалостно покончено; либо человек сознательно идет на преступную связь с темными силами ради конкретных и тщеславных побуждений и цели, а все остальное, то есть угрозы расправиться с ним, служат лишь попыткой оправдания перед теми, кто прекрасно разбирается в сложившейся ситуации. Второе — это лицо циничного преступника, совершенно не верящего ни во что, кроме собственной выгоды, власти денег, в основе чего лежит и презрение к себе подобным. Однако такая характеристика ни в коей мере не соответствовала Линде, в чем я был убежден. Значит, отчаяние, безнадежность от бессилия, неспособности в одиночку преодолеть воздействие темных сил, когда помощи ждать неоткуда?..

На Вию мои расстроенные чувства не произвели никакого впечатления. Она сказала лишь, пожав плечами, что с первой встречи начала подозревать Линду в связи с темнушниками. И заметила:

— Ты даже не представляешь, насколько это может оказаться серьезно… Не так давно приходила ко мне семейная пара. Он моряк дальнего плавания, представительный такой мужчина, она — очень симпатичная женщина. Но вот с некоторых пор он начал подмечать, что с ним творится нечто не понятное и паршивое — он постоянно чувствовал, что помимо его воли, наперекор желаниям и мыслям кто-то словно подталкивает его на грязные делишки. Сначала на уровне ощущений, которые быстро переросли в уверенность творящихся с ним странных событий. И рассказывает. Сидит, например, дома, по ковру в комнате бегает котенок, а у него внутри поднимается волна отвращения к нему, глухой злобы, и в голове возникает чудовищная мысль: сейчас встану и отверну котенку голову, чтобы тут не бегал. Или вот такая ситуация. Жена стирает в ванной, гремит льющаяся из крана вода, но которая словно не ванну водой наливает, а его злобой и ненавистью наполняет. И тут же вспыхивает мысль: сейчас возьму нож на кухне и зарежу ее. И такое сильное желание сделать это разгорается в нем, такое немыслимое наваждение окутывает, что он в ужасе хватает сигареты и уходит на улицу.

Вия чему-то коротко рассмеялась и, покачав головой, продолжила.

— С этой бедой он ко мне и пришел. Я «просмотрела» его и «увидела», что он подселенец темных космических сил, и ОНИ специально стараются совратить его на такие вот дела, наблюдая за ним и констатируя, насколько этот человек, ИХ подселенец, в нынешних земных условиях, этой жизни, восприимчив к отрицательным воздействиям, способен совершить преступление или нет — то есть пойдет ли он у НИХ на поводу или это будет для темной ВЦ уже потерянным материалом. И он действительно начал сопротивляться подобным ИХ поползновениям, поэтому у меня и объявился. Пришлось ему популярно объяснить, что он принадлежит к ВЦ, которые агрессивно относятся к человечеству, а через вас, мол, ОНИ рассчитывали отрицательно воздействовать на людей, а вы вот не поддаетесь. Этим ОНИ и обеспокоены. Однако если вы сознательно решите перейти на сторону светлых сил, то постарайтесь абстрактно представить такую картину. Над вами ОНИ постоянно висят, вот вы к НИМ и обратитесь, твердо скажите, что подчиняться ИМ вообще не намерены. Знать ИХ больше не хотите — что вы уходите к светлым силам. Но, сразу же предупреждаю моряка, как это отразится на вашем будущем, сказать сложно, и чем все это может кончится — совершенно неизвестно; однако только от вас зависит это решение. Если пойдете сознательно светлым путем — тогда светлые космические силы вас сразу постараются прикрыть, для вас найдут и контактера светлой ВЦ, который возьмет над вами опеку. Все конфликты уже будут решаться там, наверху — это ИХ дела, не наши. А ваше дело, мол, находясь здесь, на Земле, поступать по-человечески, как совесть подсказывает. Решайте, говорю…

Вия с минуту молчала, хмуро о чем-то раздумывая, но, спохватившись, заговорила вновь.

— Он решил все-таки от темнушников отойти, хотя здорово рисковал, надо сказать. Сначала серьезно заболел, надолго в больницу его уложили; потом под машину попал, но все перенес стойко, с пониманием и выкарабкался из этого положения. Позже приходит ко мне, «гляжу» — рядом с ним уже кто-то из НАШИХ, видимо, шефство взяли. Правда, — усмехнулась вдруг Вия, — когда он после смерти здесь вернется туда, к своему начальству — как сущность темной ВЦ, которая не выполнила задания, — то что оно ему на это скажет, не знаю. Может, он и ИМ объяснит, что с НИМИ ему уже не по пути, кто знает. Но НАШИ сказали, что его спокойно могут отпустить — именно так чаще всего и случается. ТАМ его никто ни мучить не будет, ни принуждать, так как ТАМ он уже будет равный ИМ, а не в таком беспомощном состоянии, в каком был на Земле. И вполне может осознанно заявить ИМ, что деятельность его с темными силами закончена и он уходит…

— Подожди, — прерываю я Вию, чтобы направить разговор в нужное мне русло — время-то бежало неумолимо, — с Линдой ситуация сложилась несколько иная. У нее довольно длительное время болеет сын. Когда она не так давно мне позвонила, то сказала, что ей в открытую пригрозили: или уничтожат ее сына, или, грубо говоря, пусть работает на темнушников, выполняет ИХ требования. ОНИ уже не виляли, говорили открыто, как представители темной ВЦ. Но меня сейчас интересует другое: ИХ угроза уничтожить сына Линды вполне реальна или ОНИ ее просто пугают?