Первые же пробы на монтажном столе поселили надежду. Реле подчинялись послушнее. Одно, размыкая свои контакты, замыкало в тот же момент контакты другого, а то другое держало их ровно столько, сколько нужно, чтобы затем отпустить.

Разве это уже не осуществление тех самых временных зависимостей? Пусть пока в урезанном виде, но и это уже кое-что.

Вадим перестал подавать глубокомысленные реплики в потолок. Он теперь тихонько мурлыкал под нос, расставляя электрические детали к новому параду. Ох, и находчивые все же руки у него, когда начинает что-то наклевываться! А что, неплохой, в общем, парень, а?

Барометр настроений в полуподвале пошел уже на «переменно».

И вот однажды утром Мартьянов закрыл свой блокнот-календарь таким жестом, с которым говорит обычно директор своей секретарше: «Меня ни для кого нет». Утро решительного опыта.

Они расположились по разным концам длинного монтажного стола, на котором схема приобрела уже относительный порядок. Мартьянов стоял на одном конце. «Я диспетчерский пункт». Вадим Карпенко на другом: «Я подстанция». Между ними протянуты два провода (обратный не в счет). По этим двум проводам и должна быть разыграна вся телемеханическая пьеса в трех актах: движение, команда, сигнализация.

Итак, приступаем.

Мартьянов дает пуск. Тик-так, тик-так… — начинают мягко, едва слышно, пощелкивать шаговые искатели. Мартьянов поворачивает ключ, нажимает кнопку — и на другом конце, у Карпенко, совершается выбор объекта, расшифровка команды: кому делать и что делать. В ответ Карпенко посылает сигналы со своего конца: масляник докладывает о себе. Меняется цвет контрольной лампочки.

Начинаю! — объявляет Мартьянов, открывая новую порцию распоряжений.

Начинаю! — откликается Вадим, переходя на ответную сигнализацию.

Часами отстукивали искатели в комнате полуподвала. Тик-так, тик-так… Часами звучало в комнате только это слово: «Начинаю!», которым они, как мячиком, перекидывались через стол. Потом и оно стало ненужным, и все происходило само собой, подчиняясь лишь безмолвным электрическим импульсам, как и подобает в телемеханике. Спокойная, рабочая тишина, в которой раздается лишь мягкое пощелкивание искателей да едва различимый шорох переключающихся реле. Тик-так, тик-так… — плыло над столом, по комнате, по всему миру, лаская ухо Мартьянова. Музыка временных зависимостей.

— Сигнал победы! — объявил Карпенко и дал по проводам такую серию, что все контрольные лампочки на столе вспыхнули, как иллюминация.

«Сигнал надежды», — подумал Мартьянов. Он глядел на запутанную, довольно невзрачную со стороны картину монтажа, в котором заключено немалое. Первая собственная, отечественная система. И, шутка сказать, с экономией одного провода! Одно это уже ставило его в ряд настоящих исследователей телемеханики. Но… Не забывай, Григорий Иванович! Что для тебя должно означать то, что мигает сейчас так радостно лампочками на столе? Сам сказал: первое приближение. Всего лишь ступенька, с которой надо шагнуть выше. К тому, с чем не мог ты еще справиться и чего не захотели дать твои реле. Не забывай на радостях!

Оба они, Мартьянов и Карпенко, были заняты перетасовкой деталей на столе, когда в дверь кто-то стукнул и, не дожидаясь приглашения, вошел.

— Да-а! — с запозданием, машинально отозвался Вадим. Посетитель энергичным шагом направился прямо к ним, к монтажному столу. Круглолицый, с глазами чуть навыкате, немного повыше Мартьянова, но такой же плотный и тоже с неизменным объемистым портфелем.

— Вы Мартьянов?.. Я из Всеукраинского бюро Электропроекта. Меня направил к вам главный инженер (палец — в потолок, к верхним этажам). По интересующему вопросу… — проговорил он без предисловий и остановил взгляд на монтаже.

Мартьянов понял его по-своему.

— Ну, это еще вчерне, — сказал он и невольно поправил сбитые в кучу детали, как бы извиняясь за рабочий беспорядок.

— Ничего, не трудитесь, — заметил гость. — Мне ведь тоже приходится. Что же у вас тут?

— Система телеуправления.

— А-а! Откуда же?

— Да ниоткуда. Сами пытаемся.

— Так, так, — поощрительно произнес гость. — Вижу: кнопки управления, искатели, линия связи… Позвольте, а сколько же у вас проводов?

— Три.

— Ну да. И еще обратный?

— Нет, всего три! — с ударением сказал Мартьянов.

— Как — три?! Не может быть! — удивился посетитель, еще более выкатывая глаза. — Вы понимаете, что это значит?

— Понимаю, — с преувеличенной скромностью сказал Мартьянов. — Вот посмотрите, не правда ли обещающий принцип? — стал он объяснять.

— Интересно, очень интересно… — бормотал посетитель. — Вы знаете, это оригинально!

— Правда? — просиял Мартьянов, готовый выложить перед ним все сокровища своего подвала. Часто ли найдешь такого собеседника, который схватывает все прямо на лету!