Я ничего не ответил и занялся свекольным супом.

Еда была пыльной, но вполне сносной. За супом последовало что-то вроде запеченного лосося, а после этого мой новый знакомый, мистер Джекпот, сменил его на совершенно потрясающего гуся. Очевидно, от итальянской кухни Софисм оставался изолирован.

Не рискнув воспользоваться закопченной салфеткой, я облизал жирные пальцы, а слуга в это время унес тарелки. Он не разговаривал, только продолжал сверлить меня нахальным взглядом. В свете камина его лицо напоминало лица святых эпохи Возрождения, и это меня весьма нервировало.

Прочистив горло, я вытер пыль с лучшего хрусталя Софисма и щедрой рукой плеснул себе дешевого вина. Я посмотрел на Чарли Джекпота, который развязной – иначе не назовешь – походкой ушел в сторону кухни.

Софисм перевернул страницу книги.

А теперь, сэр, давайте перейдем к делу. Я не смогу спокойно жить, пока не буду уверен, что эта книга принадлежит мне. Время и приливы, знаете ли. Они не ждут человека.

Он вытянул шею и посмотрел в другую комнату, как будто ему больно было расставаться со своей библиотекой даже на несколько минут.

– Если вы хотите поточнее узнать, сколько они ужеждут, у меня есть книга на эту тему. Думаю, она стоит вон там, между «Опасностями езды на велосипеде» и «Пермскими копролитами». – Софисм облизывал губы, пока его слюна не заблестела на их шелушащейся поверхности.

Я полез в карман пиджака и достал фотографию, похищенную из кабинета профессора Саша. Положил ее на стол, подвинул к инвалиду и внимательно наблюдал за ним, пока он поднимал фотографию и, разглядывая, держал примерно в дюйме от своего пенсне. Он хрипло закашлялся. Звук был такой, будто в печь кинули оберточную бумагу.

– Где… где вы это взяли?

– Она была… э… среди личных вещей профессора Фредерика Саша.

Голова Софисма дернулась вверх.

– Личных вещей? Он ведь не умер, правда? Саш не умер? Я покачал головой.

– И тело его похищено. Вместе с телом еще одного джентльмена с этой фотографии. Эли Вердигри.

– Вердигри тоже погиб? Как?

– Это остается загадкой. Я расследую это дело, сэр, и, думаю, вы можете очень сильно мне помочь.

Софисм тяжело вздохнул.

– Я тут ничего не слышу и не знаю. Иногда я думаю, что покидать страну было очень большой глупостью, но у меня не было выбора. Эти постоянные волнения! Мой крест – моя работа – столь тяжел, что я просто вынужден был это сделать! – Его язык в ажитации мелькал вокруг влажного отверстия рта.

– А четвертый человек на фотографии Максвелл Мор-рэйн?

– Моррэйн?

– Да. Я уверен, вы в курсе, что он умер несколько лет назад.

Старик неожиданно смерил меня злобным взглядом:

– Кто вы такой? Чего вы хотели добиться, принеся сюда эту книгу, как будто я какой-то барышник. Какова подлинная причина вашего визита, а? – Он помахал передо мной фотографией, его сморщенный рот издал жуткий рык. – Вы хотите, чтобы все этоначалось снова! – завопил он. – Так вот, ничего не получится, слышите? Пусть мертвые покоятся с миром!

– Что все, сэр?

– Убирайтесь отсюда, сэр! Вон! Предел!

Он схватил стеклянный колокольчик и начал яростно звонить – я даже испугался, что он рассыпется.

Я вскочил на ноги.

– Простите меня, сэр Иммануил, но я уверен, что вам угрожает смертельная опасность…

– Предел!

Двери открылись, и за ними нарисовался бледный слуга.

– Сэр?

Софисм извивался в своем кресле так, что его редкие волосы выбились из-за ушей, а книжные щупальца начали дребезжать.

– Выведитеэтого человека отсюда! И больше никогда не пускайте его в этот дом.

– Сэр Иммануил, прошу вас, – начал я.

Предел взял меня за локоть:

– Будьте любезны, сэр.

– Я думаю, что этот старый секрет угрожает вашей жизни, сэр, и жизни моего весьма благородного друга. Пожалуйста, помогите мне выяснить…

– Вон!

Меня эскортировали по мрачным коридорам и выпроводили в душную ночь.

Да, все прошло не слишком гладко, не так ли?

Старый Предел печально покачал головой:

– Извините, сэр. Я никогда не видел хозяина настолько расстроенным.