Я успел заметить слегка озадаченное лицо Беллы и Виктора, который приподнял шляпу, а потом выпрыгнул из фуникулера на станцию. Прорываясь сквозь толпу туристов, я побежал к равнине и только и успел увидеть, как Тьеполо забрался на заднее сиденье дорогой на вид машины, которая умчалась прочь в облаке желтой пыли.

Я вернулся, переоделся в вечернее платье, готовясь к встрече с Джекпотом, и написал Белле записку с извинениями. Я нашел очень, приятное кафе рядом с пристанью и выпил там пару бокалов аперитива. Дуче Тьеполо здесь, в Неаполе. И, учитывая риск того, что его снова схватят, у него должна быть для этого очень веская причина. Но каким образом он связан с миссис Ноуч, ее первым мужем Моррэйном и, продолжая логический ряд, с профессорами? Старый Софисм в опасности, теперь я был в этом уверен, но почему, если Неаполь – ключевое место в этой истории, – его до сих пор не убили? Может, он, напротив, сам – источникопасности? Но реакция на смерть его коллег была очень искренней. Софисм не был притворщиком. «Вы хотите, чтобы все этоначалось снова», – кричал он в ярости. Что – все? От Нечелла пока не было никаких вестей об импортных и экспортных делах любопытных гробовщиков, но у меня хотя бы появилась зацепка. Кажется, этот молодой человек, Чарли Джекпот, что-то знает. Я надел цилиндр и направился к древнему центру города.

Монотонное жужжание насекомых сопровождало меня, пока я шел по освещенным газом проспектам Декумано Маджиоре: дорожное движение, не прекращавшееся много веков, выбило колеи в его булыжниках.

Дом на Санта-Мария-ди-Константинополи отличался от своих приземистых и болезненно выглядящих соседей только рубиново-красным фонарем над дверью. Газовое пламя за дешевеньким витражом мерцало, как слезящийся подмигивающий глаз.

Я тихо поднялся по ступеням к двери. На ней не было ни молотка, ни номера. Я поднял руку, но в этот миг дверь, заскрипев, открылась – будто бы сама по себе. Но не дрожи, читатель, это не история о призраках. Что бы ни ожидало нас за этой дверью, это наверняка был человек.

На самом деле я почти сразу могу уточнить: то, что оказалось за дверью, вполне могло сойти и за обезьяну. В желтушном свете я разглядел стены с дешевыми обоями в потеках и скрюченную упомянутую фигуру: весьма любопытный экземпляр с очень длинными руками, облаченный в зеленый бархат. Его волосы, стриженные en brosse [34] ,смердели маслом.

Он вопрошающе наклонил голову набок. И что я должен был сказать? Спросить, дома ли хозяин?

Я как можно небрежнее снял цилиндр, решив держаться самоуверенно.

– Я так понимаю, меня ожидает молодой человек, мой знакомый. Мы старые приятели и давно не виделись. Мне интересно…

Но моя история это существо, похоже, не заинтересовала. Он, кивая с отсутствующим видом, двинулся в заднюю часть мрачного коридора и отодвинул какую-то сомнительную штору. При этом обезьяночеловек мрачно улыбался – его рот был похож на открытую рану.

– Si, si. Uno ragazzo [35] .

Однако я был избавлен от дальнейшей милой беседы, потому что из-за шторы неожиданно возник мистер Джекпот. На нем были неопрятный пиджак и брюки – и то и другое велико, штаны держались на талии при помощи толстого коричневого ремня и кончались дюйма на два выше щиколоток в полосатых носках. С этим резко контрастировала вроде бы чистая рубашка без воротничка и белый бутон розы на лацкане.

– Привет, – сказал он.

Я слегка поклонился.

Джекпот криво улыбнулся; из-за больших губ в такие моменты у него на щеках появлялись ямочки.

– Может быть, войдете, сэр?

Он показал куда-то в темноту. Я без единого слова проследовал за ним. Маленький привратник исчез в темноте – скорее всего, вернулся на обои, с которых спрыгнул.

Меня провели в маленькую квадратную каморку, душную и плохо освещенную. Вероятно, Джекпот перенял привычки своего хозяина. Декор полностью гармонировал с оформлением коридора: в комнате стояла латунная кровать с грязным матрасом, и шаткий стол, на котором, в свою очередь, размещались кувшин и таз. На турецком ковре пребывал шезлонг крайней степени омерзительности. В очаге горел чахлый огонь, сырой уголь шипел и разбрасывал искры по выцветшему кафелю.

– Как мило, – сказал я наконец.

Мальчик закрыл за мной дверь и взял мой цилиндр, пальто и перчатки, как хорошо вышколенный слуга, которым он, собственно, и был.

Я прикурил сигарету, чтобы перебить вонь, и предложил одну Джекпоту; он прикурил от огня. Подойдя к дивану, я поднял фалды сюртука, чтобы сесть. На полпути к обивке я придержал зад.

– Можно?

– Конечно, сэр, – ответил Чарли. Он на мгновение задержался у двери, вытирая руки о жирную ткань своего пиджака. Потом осведомился: – Могу я присоединиться, сэр?

Я уже развалился на диване, будто все это принадлежало мне. И махнул рукой, таким образом предложив ему сесть.

Когда он сел рядом, я пнул его ногой в бок и, схватив за стриженые волосы, начал тянуть его голову назад, пока он не закричал от боли. Его сигарета упала на грязный пол.

Я улыбнулся.

– Кажется, тебе есть что мне сказать.

Чарли нахмурился и уставился на меня пронзительным и слегка нервирующим взглядом. Я еще сильнее отогнул его голову назад, но он уже перестал кричать.

– Это ничего вам не даст, – тихо пробормотал он.

– Тогда, может, это даст? – вскричал я, доставая из-под рубашки револьвер с перламутровой рукоятью. Прижал холодное дуло к виску юнца и посмотрел на него. – Продолжим. Так что значат для тебя инициалы KB?

Но он был непреклонен. Я смотрел, как медленно ходит вверх-вниз его кадык.

Чарли Джекпот лишь улыбался.

Раздраженный тем, что моя попытка его припугнуть не принесла никаких результатов, я медленно провел револьвером по его лицу и засунул дуло ему в рот. Синие глаза Чарли спокойно следили за мной поверх сверкающего металла.