– Блондинка – это Анжелика, – пояснил Жидков, хотя в этом не было необходимости.

Вряд ли ее можно было принять за гувернантку. Тем более что вышеозначенная особа стояла тут же – в туфлях на низком каблуке и в простом коричневом платье, с аккуратно заправленными за уши волосами. Несмотря на непрезентабельный вид, в ней, пожалуй, чувствовался некий шарм. Когда Лариса рассмотрела ее поближе, то отметила и неяркую косметику, и свежую кожу лица.

Жидков взял на себя инициативу и всех перезнакомил.

– Моя кузина, – представил он Анжелику. – А вот это – моя невеста Лариса, а также ее… хм… родственник Леонид.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась кузина.

С Ларисой она была очень мила. Она всегда чувствовала расположение к тем женщинам, которые не угрожали ее статусу первой красавицы.

– Капитолина, – сделал пол-оборота Жидков и указал на гувернантку. – Рекомендую.

– Приятно познакомиться, – мрачно ответила та и посмотрела Ларисе прямо в глаза, словно была прорицательницей и видела в ее будущем что-то ужасное.

– Мне тоже очень приятно, – соврала та.

– Дети, – ледяным тоном сказала Капитолина, не поворачивая головы, – идите сюда.

Старший мальчик был одет в брюки, рубашку и тонкий черный галстук, который делал его похожим на тщедушного взрослого. Тщательно приглаженные смоляные волосы, бледная кожа и абсолютно угрюмое выражение лица дополняли впечатление.

– Артем, – представился он, подойдя к Ларисе поближе, и наклонил голову.

Та в ответ едва не сделала книксен. Сначала она хотела сказать «Привет!», но вместо этого выдавила из себя:

– Добрый день.

– А я – Иван, – сообщил второй ребенок, отчеканив два четких шага. И тоже мотнул головой.

Лариса едва не разрыдалась от умиления – у малыша была очаровательная мордашка с огромными синими глазами, страшно серьезная.

– Здравствуй, Ванечка, – тепло поздоровалась она и немедленно удостоилась неприязненного взгляда Капитолины.

Когда Жидков с Анжеликой ушли немного вперед, а Шубин, наоборот, отстал на несколько шагов, Капитолина сообщила:

– Мы не сюсюкаем с детьми.

– Я проявила сдержанную доброжелательность, – не согласилась Лариса, мгновенно поняв, что гувернантка ей совершенно точно не нравится.

– Для того чтобы дети выросли полноценными, с ними нужно общаться, как со взрослыми.

– Конечно, после того, как они научатся говорить, верно?

– Я прослушала курс детской психологии, – поделилась Капитолина, понизив голос.

Вероятно, она не хотела, чтобы ее воспитанники слышали, что под их с ней взаимоотношения подведена научная база. Лариса серьезно кивнула:

– Уверена, что ваш курс непременно поможет им вырасти счастливыми.

Дети шли впереди парой, не разговаривая друг с другом, и глядели точно вперед. Анжелика ни разу не оглянулась, чтобы обменяться с сыном парой ничего не значащих фраз или просто помахать ему рукой. Она что-то выговаривала Жидкову, и Лариса против воли начала изнывать от любопытства.

Недалеко от колеса обозрения Капитолина остановилась и неожиданно громко хлопнула в ладоши. Артем и Ваня, словно дети капитана фон Траппа, немедленно остановились и повернулись к ней.

– Предлагаю сделать один круг на колесе, – милостивым тоном сообщила гувернантка. – С одной стороны, зрелище захватывающее. С другой – поможет Артему написать сочинение на тему «Как растет и хорошеет столица».

– Можно я сяду в одну кабинку с Антоном Никифоровичем? – робко спросил Ваня, все это время державший руки по швам. – Он обещал со мной покататься.

– А я поеду с мамой, – твердо сказал Артем.

– Ой, нет, дорогуша, – услышала и немедленно возразила Анжелика. – Я совершенно не переношу высоты! Однажды твой отец потащил меня в горы. Это самое ужасное воспоминание в моей жизни. Меня тошнило еще трое суток после спуска.

– Так и быть, – покровительственным тоном заявила Капитолина. – Я поеду с тобой.

И она взяла Артема за плечо маленькой крепкой рукой. Лариса заметила, как блеснули глаза подростка. Что это было – неприязнь? Негодование? Или ненависть?

– Я, в общем, тоже не очень люблю всякие такие штуки, – попытался отвертеться Жидков.

Лариса подумала, что малыш примется канючить, но он не сказал ни слова, а только потупился. Тогда она подошла к нерадивому опекуну и прошипела ему в лицо: