Наставник просил нас улыбаться на занятиях. Пусть за окном холодный и жестокий мир - но здесь-то мы как одна семья! Он знает, что говорит, потому что его цель - наше счастье.

***

Это были замечательные слова про семью.

В семье все ходят друг к другу в гости, открывают перед друг другом двери своих жилищ.

В Зимнем Городе много Праздников Темных Дней. Заканчиваются одни, начинаются другие и повод собраться есть всегда.

Мы, те кто занимался у наставника, собрались на Горе, в черном шатре, чтобы проводить старый год. Испекли пирог на моем очаге и славно посидели, посмеиваясь над царящими за стеной шатра холодами.

Наставник собирался присоединиться, но не смог выбраться из-за Реки. Что-то его не пустило.

Перед встречей для наставника я купила новую чашу. Ведь предполагалось, что гостей будет много, посуды может не хватить.

Это была красивая и удобная чаша. На тонких стенках был нарисован Зимний Город. Через несколько дней после встречи она раскололась пополам в моих руках.

***

Всем было жалко, что наставник не смог прийти. Даже решили не играть без него в "Голубую Корову": есть такая захватывающая игра.

Решили, чтобы наставник не спешил к нам из-за Реки, мы сделаем проще и придем к нему за Реку и там уж сыграем!

Спросили наставника после занятия, что он думает по этому поводу.

Он сказал:

– Хорошо.

Мы обрадовались, что он нам рад, и стали ждать, когда он нас пригласит в свой дом.

***

Зимние холода не прошли для сестры бесследно: у нее начало болеть плечо. И рука.

Зимой, когда борешься с холодом, часто вылезают болячки.

***

Наверное, пришло время рассказать про взаимоотношения ведьмы с ревностью.

Так же, как и в случае с местью, ведьма считает ревность глупой штукой. Ненужной и вредной.

Надо верить человеку, которого любишь и радоваться, что вы вместе.

Ревнуй, не ревнуй - если прогнила ниточка, связывающая двух людей, то какой смысл вязать на ней узелки, чинить ненадежное? А ревность - это всегда подозрения, тревоги, путы и капканы. Это не ведьмины забавы, ей в них скучно играть, она найдет занятие поинтереснее.

Корни этого отношения лежат в том, что ведьма любима с рождения. Этот дар всегда при ней, его не обронишь, не забудешь, не растратишь.

И она выбирает себе мужчин, которых хочет. Она не ревнует, потому что не боится потерять, ибо незачем удерживать то, что уходит от тебя и не надо отталкивать то, что к тебе приходит.

Она знает, что мужчин много. На ее век хватит.

А она одна. Такая - она одна.

Даже если сравнить с другими, сравнение будет в ее пользу, так уж сложилось, иначе не была бы она ведьмой.

И ее любимый человек с нею не потому, что связан по рукам и ногам обязательствами, обычаями, правилами и маленькими детьми. А потому что им - ей и ему - хорошо вместе засыпать и просыпаться, видеть, как растут дети, сажать деревья и собирать буквы в слова. Но каждый волен жить так, как ему нравится. Никто не обязан ломать свою жизнь в угоду другому. И свобода уйти - одна из основных свобод. Если не самая главная.

Эта свобода на деле привязывает значительно крепче, чем самый прочный аркан.

И у сестры этот дар больше, чем у меня.

***

Очень интересно было наблюдать за наставником.

Когда он чувствовал себя раскованно, то говорил, как говорят люди, мало знакомые с книгами, живущие в мире простых мыслей, незамысловатых чувств. Это был язык улиц, язык торжищ. Когда настораживался, начинал употреблять слова высокого стиля. Очень при этом старался.

Когда он отдельно показывал кому-то движения, сразу переходил на панибратское "ты". А так - обращался на "вы".

***

К этому времени я твердо решила, что своего старшего сына в обучение наставнику не отдам, какие бы чудесные движения он нам не показывал, какими бы силами не владел.

У наставника в голове полная каша вместо амриты. У сына по молодости лет тоже. Пока сын не получит обычных знаний, которые подтверждены опытом многих и многих поколений, закреплены в книгах и постоянно проверяются на прочность, забивать ему голову словами с Большой Буквы, основанными только на слепой вере, не подлежат даже малейшему сомнению и не подтверждены ничем, кроме слов наставника, я не позволю.