***

Близились самые темные зимние дни.

В такие дни нужно иметь наготове светильники и топливо для костров. Чтобы не уверовать в то, что темнота и холод навсегда.

К этому времени, обычно, заканчиваются самые вкусные припасы. Если, конечно, они загодя не отложены до темных дней.

В это время мерзнут пальцы. Даже в пушистых варежках.

Но пришлый наставник уверял, что и это он вылечит.

Он говорил, что нужно вставать в шесть утра, а ложиться в девять вечера. Иначе здоровья не будет.

Что мыться нужно ранним утром после пробуждения, потому что грязь и всякие нечистые выделения кожи опять втянутся в поры, забьют их и тело начнет отравлять само себя.

Что есть говядину - это святотатство, свинина - нечистое мясо, птица лучше, - но где сейчас найти хорошую птицу?
– а рыба полна червей, поэтому лучше всего растительная пища и тем, кому интересно, он может дать советы как приготовить вкусные и питательные блюда.

Он призвал нас быть как дети, отказаться от всех предрассудков и исследовать мир заново, самым непривычным для обычных людей способом. И тогда мы увидим недоступное остальным.

Это были золотые слова. Особенно насчет свежего взгляда на мир.

Чтобы слова не расходились с делами, тем более такие замечательные, сразу же после беседы я пригласила наставника прийти на занятия наших мальчишек, быть там моим гостем. Если есть время, силы и желание.

Мне было интересно поспрашивать наставника о различиях, хотелось, чтобы он посмотрел, получил возможность сравнить свое боевое искусство с нашим. Ведь даже кулак в двух течениях складывали по-разному: у нас большой палец зажимал указательный и средний между первой и второй костяшками, делая кулак собранным, в его же учении кулак был, на мой взгляд, каким-то плоским из-за того, что большой палец упирался в ямку, образованную согнутым указательным.

Мне хотелось посмотреть на поведение наставника вне зала для занятий.

У него не оказалось времени - он, как представитель своего учения, должен был присутствовать на Совете Наставников Рукопашного Боя там, у себя, за Рекой именно в тот день и час, на который я его пригласила.

И это было его право.

***

Мы были благодарны наставнику за заботу о нас, но его советы оказались малоприменимы.

Может быть, для жителей влажных и теплых рисовых долин на юге, в чьих храмах он получил эти знания, вставать и ложиться рано было легко и приятно. Ведь если встаешь на заре, не так жарко. И омыться после душной ночи тоже необходимо, чистому телу легче будет потеть во время изнуряющей дневной духоты.

Но у нас, в Зимнем Городе, зимою солнце встает поздно. И слегка прогревает воздух лишь к полудню. Подниматься рано в такую холодную пору тяжело и неприятно. Тело не хочет мерзнуть и покидать теплую постель, зная, что за черными стенами шатра свистит стылый утренний ветер, оно куда охотней просыпается, когда почти полуденное солнце проникает в дымовое отверстие и гладит спящее лицо теплыми руками. Тогда под меховым одеялом мурлычешь довольной кошкой, потом, потягиваясь и никуда не спеша, выбираешься из постели и зимний день, начатый в светлое время, проходит по иному, ранняя вечерняя темнота не так давит, и не так гнетет.

И мыться непременно утром и ни как иначе - тоже не хочется. Хочется мыться, когда грязный. Чтобы стать чистым.

С едой, опять же, у нас получалось все не так, как у людей влажных и теплых долин.

Мы едим мясо. И рыбу. И птицу. И вообще все, от чего можно откусить, прожевать, проглотить и не отравиться. У нас другая еда, не такая как у южных жителей.

В нашем холодной мире одна растительная пища дает слишком мало сил. Летом растительности на нашем столе становится больше, зимою меньше. Но мясо, птица и рыба с него не сходят круглый год. Даже если с точки зрения жрецов далеких храмов это и ужасно. Это наша еда, так уж сложилось.

***

Я не могла понять, хочу я, чтобы наставник в черных одеждах учил моих детей или нет.

Движения его притягивали, руки манили, а вот слова отталкивали.

Иногда он показывал боевые приемы своего искусства, не забывая каждый раз подчеркнуть, что когда он привлекает свою волшебную силу, прием получается в разы мощнее, нежели чем когда он просто выполняет его, как делали бы послушники других школ. Наставник небрежно замечал иногда, что "вот так - можно воздействовать на людей незаметно, например, в толпе".