Шрифт:
— Попроси, — лукаво улыбнулась Илса.
— Замётано.
Марк закрепил карту на стене. Теперь ЗвеРра была и внутри, и снаружи. Только на карте ЗвеРра была более изящной, завитушечной. Развалин на ней не нарисовали.
Полюбовавшись картой, Марк достал тетрадь безумного лиса.
— Бумагу этой тетради, кстати, звездочёт изготовил, — вспомнила Илса. — И вообще считалось весьма изысканным делать записи на его листах. Любовные послания сочинять. И стихи.
— Это я понимаю, — отозвался Марк, раздраженно оглядывая комнату. — И могу понять, почему мы ни одного клочка бумаги не обнаружили. А вот какого черта любящие родственники ни табуретки здесь не оставили — этого я понять не могу. Настолько бедные? Или он на троне сидел, а сидение на тронах тоже входит в число изысканных занятий? В комнате осталось только то, что к полу намертво прикреплено.
— Сидения будут, — утешила его Илса. — Ночь придётся так скоротать, а там разживёшься.
— Угу, — кивнул Марк, усаживаясь на столе поудобнее и раскрывая тетрадь. — Ну, спасибо за помощь, пока-пока!
— Не за что! — ехидно фыркнула Илса. — Только насчёт "пока-пока" ты поторопился. Сейчас Диса подойдёт, она же твой телохранитель, забыл?
— Я вообще-то собрался поработать в приятном одиночестве, под надёжной защитой.
— Работай, — разрешила Илса. — Мы-то тебе чем помешаем? Наоборот, поможем, подскажем…
— Подскажем? — кисло переспросил Марк. — И что же?
— То, что ты запамятовал. Например, расспросить звеРрюгу про Артефакт.
— Я же спрашивал! — фыркнул Марк. — Забыла? Перед тем, как его колбасить стало. Но если ты так хочешь, давай спросим ещё раз.
Он слез со стола и заглянул под кровать.
— Кто убил оленей — знаешь?
— Не знаю, — прорычали из-под кровати. — Не росомахи.
— А ты по-другому спроси. Про другое, — туманно подсказала Илса. — Может быть, он что-нибудь другое знает. Не это.
Марк снова сел на стол, в задумчивости почесал, где чесалось, (то есть макушку, нос, ухо и пятку) и переспросил:
— ЗвеРрюги знают, что Артефакт похищен?
— Знают.
— И что думают?
Под кроватью забурчали, завозились.
— Большая добыча, — прозвучал, наконец, ответ. — Большая драка. А потом? Где добыча? Все звеРрюги. Плохо.
— Во всяком случае, росомахи не одобряют похищения Артефакта, я так поняла это урчание, — сказала Илса.
— Угу. Или именно мой росомаха не одобряет, — подтвердил Марк. — Я смогу когда-нибудь заглянуть в эту чёртову тетрадь?! Скоро солнце сядет, темно будет.
— Диса свечи принесёт, — пообещала полярная лисичка.
— Ага, и вместо мельницы у нас маяк будет, сверкающий на все четыре стороны света. Ладно, высматривай Дису, а я занят.
Марк сел по-турецки, скрестив ноги, прислонился спиной к стене и решительно раскрыл тетрадь. Для начала просто пролистал её. Первые страницы были исписаны чётким летящим почерком, каракули последних разбирались с трудом. Марк перевернул тетрадь, потряс над столом. Никаких вложенных записок не обнаружилось. Углубился в чтение.
Увы, первые страницы как раз особого интереса и не представляли. Образцовый дневник образцового молодого человека. Чужие мысли, свои честолюбивые планы. Размышления над мирозданьем.
А вот дальше пошло интереснее. Олений Двор разгромлен — и Гис торопливо записал:
"Если бы Артефакт хранили лисы — такого бы не произошло. Я всегда это знал. Олени — олухи. Их важный вид скрывал скудоумие, а гордость была ничем иным, как тупостью.
Они напускали на себя таинственность, вечно смотрели сквозь собеседника, разговаривали как с пустым местом — и проворонили то единственное, ради чего терпел их город. Смерть оленей не оправдывает.
Я не успел: ведь уязвимость Оленьего Двора была давным-давно мне ясна. И не только мне.
Нужно было самим напасть на резиденцию хранителей и захватить Артефакт. Хранить его в Лисьих Норах, не полагаясь на счастливую звезду этих рогатых.
Неужели волки опередили? Они так же надменны и так же презирают весь город… Они могут".
ЛУНА УБЫВАЕТ
Ночь вторая
— О, Диса идёт! — сообщила Илса. — Не одна. Ну надо же!
Марк заинтересовался, отложил тетрадь и выглянул в окно.
По лестнице поднимались Диса и рыжая Ниса. Не с пустыми руками.
Илса распахнула дверь. Радостно защебетала с подругами.
Лисички принесли еды. И вышитую на шёлке картину: издыхающая среди сухих трав мышь, выгнутая дугой в последней агонии. Картина была выполнена на редкость искусно, дохлая мышь выглядела как живая.
— Это тебе на новоселье, — сумрачно сообщила Марку рыжая красавица Ниса. — Мне пяльцы надо было освободить для новой работы. А этой чего без толку валятся…