Но делать нечего. Напялили смокинги.

Три дня сидим на банкетах. Нас и фотографы снимают и кинооператоры, от журналистов отбою нет. Прямо в рот лезут: где родились, когда?

А если на улицу попадешь — тут же тебе тебя самого предлагают за копейку: в газете, в журнале, где угодно.

Наконец видим — больше невозможно.

И так уже октябрь на исходе.

— Нам очень приятно, — говорим мы, — но все-таки нам надо лететь.

Отпустили. Готовимся к отлету. Ну, через несколько часов — Нью-Иорк.

Все уже готово. Сели. Вдруг — бегут к нам. Машут бумажкой.

— Что еще? А сами думаем: жаль, что нельзя подняться вверх и улететь.

— Телеграмма!

— От кого?

— От Форда! [8]

— От Форда?

— Да, от Форда. Он просит нас посетить его Детройт.

Фуфаев так посмотрел на американца с бумажкой, что мы чуть не умерли от смеха.

Однако, что поделаешь? Раз Форд и раз просит — значит надо посетить его Детройт.

— Только надо быть у Форда ровно в 11.30 утра, — говорит американец с бумажкой.

Мы удивились.

— Отчего?

— В 11.55 Форд должен выехать по делам.

Это было по-американски.

Мы решили показать, что сами не хуже американцев и прилетим во-время.

Перед нами стоит задача: попасть к 11.30 в Детройт.

До Детройта воздушных дорог две. Окольная и прямая через озеро Мичиган.

Мы, конечно, решаем лететь прямо.

— Нельзя, — говорят американцы. — Видите — погода испортилась. Над озером неспокойно. А у вас — колеса. Мало ли какал авария случится, утонете в озере. Мы никогда не летаем прямо, когда плохая погода.

Но мы полетели напрямик. Иначе нельзя. Если лететь кругом — не поспеем к Форду.

Нас провожает американский самолет. Но вместе мы летим недолго. Я увидел, что самолет пошел в бок. Должно быть летчик испугался и полетел кругом.

Под нами — Мичиган. Правда, он здорово волнуется. О берегов дует сильный ветер и сбивает нас с пути. Но такая погода — чепуха. Разве так было в океане? Только бы поспеть к 11.30.

А ветер дует сильней. Смотрю на часы. До Детройта по крайней мере два часа.

Появляется Фуфаев.

— Дуйте в бок, аэронавигатор, — кричит он, — против ветра. Легче будет лететь. Наверняка поспеем к мистеру Форду.

Через полтора часа вдалеке показался город. Из бесчисленных труб валит дым.

Вот они какие заводы, где делают автомобили на весь мир.

Ровно в 11.30 мы спускаемся на аэродром Форда.

Поспели!

А через полчаса пришел тот самолет, который провожал нас.

Сам Форд встречает нас. Жмем друг другу руки; говорим, что очень рады. Он тоже очень рад. Он приглашает нас на банкет. Мы благодарим: нам интересно, как автомобильный король примет советских летчиков.

На банкете Форд говорит, что наша «Страна Советов» очень хорошая машина и что вообще у нас авиация стоит на высоте.

— Борис! — кричу я. — А правда, что Форд подарил вам массу автомобилей?

— О, да, — отвечал брат, — целый миллион.

Я рассердился.

— Борис!

— Что?

— Ты на ниточке повис.

— Вот несчастье!.. Дело в том, что Форд никому никогда ничего не дарит. Уж он решил так. В Америке про это и пословица есть... Но только мы сами приобрели себе по автомобилю.

— Да что ты? — вскричали все. — Значит, ты будешь ездить на своем автомобиле?

— Буду.

— Ну и мы покатаемся. Вот покатаемся!

— Представьте, вдруг я подъезжаю к Зоологическому саду на автомобиле, — сказала Лида.

— А я к тете Варе поеду, — закричал Алеша.

— А я...

Бабушка рассердилась.

— Да замолчите вы! Борис и так устал в Америке, а вы еще тут кричите!

Мы замолчали.

У Форда мы заночевали.

Просыпаемся — туман. Вот тебе раз. Густой туман — лететь нельзя.

Делать нечего. Ходим по заводам Форда, все осматриваем.

Очень интересно.

На одном конце завода начинают делать автомобиль: один шайбочку привернет — автомобиль дальше; к другим рабочим, а рабочие стоят на одном месте; один шайбочку привернет, — автомобиль дальше; другой шарик втолкнет куда-то указательным пальцем — автомобиль дальше; вот уже у него и колеса, и шины — и автомобиль выкатывает с другого конца завода совсем готовым — прямо в гараж. А в гараже автомобилей чорт знает сколько.