— Вы мне льстите, — возразил я, бросив на кресло портфель «Гека». — Ваша заслуга куда больше. Мне никогда еще не случалось встречаться с таким циничным мошенником, как вы. С ужасом отгоняю от себя мысль, что это и было ваше подлинное лицо и что вы обманываете нас, прикидываясь оперативным работником уголовного розыска.

— Благодарю, — поклонился Карличек. — Есть ли у вас критические замечания по моей игре?

— Одно: слишком много чертыхались.

Затем мы проанализировали ситуацию.

Интересно, каковы успехи у Скалы, раскапывавшего прошлое Гадрабы?

— Горе нам с этим Гадрабой, — с досадой сказал Карличек. — Боюсь, он попал под подозрение по моей инициативе. Только для таких дел он вовсе не годится. Живет скромно, на зарплату, нет у него ни сбережений, ни крупных расходов, он сам моет у себя окна и пол, чтоб сэкономить деньги. Климову он не укрывает, не держит ее взаперти — да в его крошечной квартирке это и невозможно. И мотоцикл он не мог держать у себя эти несколько дней. Мы сегодня направляем наше внимание на совершенно другие объекты... Где он был в понедельник утром, когда перевозили шкаф, узнать нетрудно. Если он, как всегда, работал в то время в ателье, о чем, разумеется, помнят и Бочек, и Мильнерова, то у него алиби, несокрушимое, как скала.

Все, что говорил Карличек, было верно, и все-таки Гадраба солгал же насчет того, что Арнольд заходил в ателье! Ибо если он не солгал, то вся реконструкция событий, изложенная сегодня Карличеком, абсолютно невозможна.

Второй вопрос касался Веры Климовой. Не вынырнула ли она уже из своего укрытия?

Третий вопрос: как пройдет сегодня четверговая сходка наших юных друзей в кафе? В ней, естественно, не должны бы принимать участия ни Арнольд, ни Вера.

Четвертый вопрос — весьма настоятельный; что с Лоубалом?

Пятый, возникающий тотчас за четвертым: что дал первый допрос агента ГК 12/37?

Шестой: найден ли грузовик, перевозивший шкаф? Очень может быть, что грузовиков было два. Один отвез пустой шкаф из магазина на квартиру Фидлеров, второй, уже с телом Арнольда, — оттуда на дачу.

Седьмой: где тайно погребен Арнольд Фидлер? Надо будет хорошенько поискать. Могила, даже самая тайная, всегда чем-нибудь себя выдаст, какими-нибудь малозаметными признаками, изменениями в характере местности. Земля еще не слеглась, слишком мало прошло времени. Сообразить, где ее искать, по памяти невозможно. Но не могло же быть другого способа устранения трупа — тем более в условиях дачи! Так что следы должны остаться.

— Привезем туда Дворничка, Алоиза Бедрну, — предложил Карличек. — На даче и вокруг нее ему знаком каждый уголок.

Хорошо. Восьмой вопрос: остались ли какие-нибудь следы того, что вытяжную трубу газового отопления в комнате Арнольда затыкали?

Девятый, связанный с ним: что показывает газовый счетчик?

Десятый: что могла бы рассказать Флора Мильнерова, если заставить ее говорить правду?

Одиннадцатый: где теперь эти компрометирующие документы? Существуют ли они вообще или это всего лишь правдоподобная выдумка Карличека?

— Карличек, — сказал я, — для спокойствия души спросим сначала, как себя чувствует Лоубал.

Я позвонил в свой отдел и получил ответ, что состояние раненого не внушает больше опасений.

— Особых сообщений нет?

— Нет. Звонил только полковник — все ли идет хорошо.

— Немедленно передайте ему: все идет наилучшим образом.

— Есть. Надпоручик Скала просил вас позвонить ему, как только сможете.

— Ладно. Арестованный в порядке?

— В полном. Допрос велся под магнитофонную запись.

— Прикажите напечатать и копию отправьте полковнику.

— Есть. Личность «Гека» установлена по картотеке эмигрантов.

— Пока оставьте его в покое. Я нажал на рычажки аппарата и набрал домашний номер Скалы. Он взял трубку почти сразу.

Карличек подошел, пригнулся, чтоб слышать голос своего начальника.

— Это вы?! — обрадованно вскричал Скала. — Отлично! Как себя чувствуете? Хорошо? А как там мой дезертир? У него все нормально?

— Вполне! Действовал он замечательно и шлет вам горячий привет.

— Ну хорошо, хорошо...

Скала сообщил, что наблюдение за английским посольством — он теперь возглавлял эту группу — ничего не дает. Вера Климова не вышла, не выехала, не вылетела каким-либо способом и не была вынесена.

В кафе же собрались человек восемь ребят и девчат. За ними незаметно ведут наблюдение два сотрудника общественной безопасности. Среди собравшихся — Дворничек, но нет ни Арнольда, ни Веры. Компания, по всей видимости, поджидает их. Довольно непринужденно, но все же несколько взволнованно рассказывают друг другу, как их допрашивали. Не похоже, чтоб кто-либо из них хранил какую-нибудь тайну или чтоб утаил что-то на допросе. Дворничек удручен. Он сознался, что явился в кафе вопреки запрещению родителей.