Бен тяжело вздохнул и остановился. Сколько он миновал кварталов? Двенадцать? Пятнадцать? Сумерки сгущались с невероятной быстротой. Бен взглянул на часы: половина десятого. Даже если к десяти он доберется до станции, ему потребуется три часа, чтобы пересечь черный буфер, затем еще три на кольцо «индастри», не меньше двух часов на белый буфер и почти столько же на «воротничок». Итого – без малого двенадцать часов. Бену хотелось заплакать.

Тишина на серых пустынных улицах сгущалась вместе с сумерками. Ни души, только невнятные жутковатые шорохи да обрывки мусора, которые свежий вечерний ветерок гнал по тротуару, хотя район, вне всякого сомнения, был обитаем. Вон, загорелось окошко на пятом этаже, вон – еще одно. На мгновение у Бенджамиля появилась безумная идея: войти в подъезд и постучать в первую попавшуюся дверь.

Бен вздохнул. Стоять на месте было гораздо страшнее, чем идти, и он пошел вперед, внимательно вглядываясь в асфальтовые трещины под ногами и горько сожалея о том, что в карманах нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего оружие. Он даже начал тоскливо оглядываться по сторонам, пытаясь высмотреть какую-нибудь палку или камень. Что угодно, лишь бы придать себе хоть капельку уверенности. Юркая тень, пискнув, метнулась из-под ног, и Мэя прошиб холодный пот.

– Это крыса, всего лишь маленькая крыса, – прошептал Бенджамиль, стараясь унять бешено бьющееся сердце, и в ту же секунду увидел светящийся край объемной вывески.

Угол первого этажа неказистого трехэтажного дома был охвачен голубым и красным пламенем. Над широкой двустворчатой дверью горела, помаргивая, разинутая акулья пасть, в пасти мерно вращалось нечто вроде корабельного гребного винта. Вокруг зубастой головы с мертвенно-белесыми пуговками глаз пылала багровая надпись: «Х. АРЧИ, еда и питье на любой вкус». Во рту у Мэя пересохло, а на языке появился привкус соли. Бенджамиль в нерешительности остановился перед выщербленными ступенями широкого крыльца.

Сквозь металлические жалюзи окон справа и слева от входа пробивался неяркий свет. Мэй осторожно потрогал дверную ручку в форме кольца, ему очень хотелось войти, но акулья пасть над входом выглядела устрашающе. Пару минут Бенджамиль раздумывал, войти или нет, и вдруг, осененный внезапной догадкой, быстро сунул руку за ворот рубахи. Послушный кругляш оракула сам лег в ладонь. Поднеся руку к лицу, Бен прошептал:

– Войти или нет? – Шесть раз сжал диск во влажном кулаке и принялся читать высвечивающиеся на дисплее строчки:

Проклятая игрушка! Бенджамиль беспомощно оглянулся: за спиной, в тени соседнего дома, ждала, поигрывая жестяными ногтями, зловещая улица черного буфера. Бен набрал в грудь воздуха и решительно толкнул дверь.

Мягкий бархатный свет струился по полу, отбрасывая нереальные, фантастические тени на окружающие предметы. Негромкая музыка плыла где-то над полом, чуть-чуть повыше света. Бен остановился посередине уютного и почти пустого зала. Несколько лиц лениво обернулось в его сторону.

В конце зала, прямо напротив входа, изгибалась дугой высокая стойка бара. За стойкой, подперев кулаками тяжелую молотоподобную челюсть, расположился грузный мужчина лет пятидесяти с небольшим, полная противоположность тонкому и изящному Гансану Маншалю. Мужчина с интересом рассматривал посетителя маленькими доброжелательными глазками. Бен, ободренный его взглядом, пересек зал.

– Здравствуйте, сударь, – обратился он к бармену, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. – Могу я поговорить с хозяином этого заведения?

– Запросто, – сипло прогудел мужчина. – Хаарон Арчи к вашим услугам.

– Я, видите ли, был здесь по делам, – принялся сбивчиво объяснять Бен. – Моя фамилия Мэй, мне нужно добраться до станции тубвея. Мне объяснили, что она где-то неподалеку, но я, похоже, заблудился. Я пытался позвонить, но мой телефон, кажется, сломался. Вы позволите позвонить с вашего? Я хочу вызвать такси, мне бы…

– Ваша клипса в порядке, – прервал Бенджамиля бармен, звуки его голоса наводили на мысли о ржавом железе и застарелом бронхите. – Просто связи нет.

– Почему? – удивленно спросил Мэй.

– Генератор объемных помех, – туманно объяснил бармен. – Сити глушит базовую станцию.

– Зачем? – еще больше удивился Бен.

– Это вы уж у них сами спросите! – Бармен засмеялся, словно черствую корку каблуком раздавили.

– Значит, позвонить вообще нельзя? – огорчился Бенджамиль.

– Отчего нельзя? – Сиплоголосый Арчи нагнулся, вытащил откуда-то прозрачный футляр и положил на стойку.

В футляре поблескивал шарик телефона-ракушки.