— Вы хорошо знаете молодого Картера? Что вы вообще о нем знаете? — неожиданно спросил он.

— Ничего особенного. Кроме, конечно, того, что он довольно милый мальчик, и Джуди… тоже так считает.

— Он сам откуда? Из какой семьи?

— Не имею ни малейшего представления. По-моему, у него никого нет. Он сирота.

— И, как я понял, беден?

— Бедный и очень гордый.

— Хм, — буркнул он. — Почему это всегда симпатичный юноша с хорошими манерами может попасть куда угодно? И никаких вопросов о том, кто он и что он? Поймите меня правильно, мисс Белл, я вовсе не утверждаю, что в Джозефа сегодня стрелял Дик Картер. Только говорю, что возможность у него была прекрасная. Могу добавить, что в его «форде», который стоял на улице, был револьвер.

Здесь я просто вскипела, но он поднял руки, защищаясь от моих, готовых выплеснуться наружу, эмоций.

— Подождите, пожалуйста. Я всего-навсего рассуждаю вслух, больше ничего. И верю в ваше благоразумие. Его оружие у нас. Скоро мне скажут, когда из него в последний раз стреляли. Патроны, конечно, все на месте. Но у него было достаточно времени и перезарядить оружие, и положить его в машину, и достаточно быстро вернуться к вам и мисс Джуди.

— Но чего ради ему стрелять в Джозефа? — возмутилась я. — Глупо подозревать его только потому, что у него есть оружие. Он его держит при себе с тех пор, как начались все эти убийства.

— Я же сказал, что только рассуждаю вслух, — сухо отрезал инспектор и вскоре после этого уехал.

Дика вызвали и допросили на следующий день. Джуди явилась ко мне с выражением отчаяния в глазах и черными кругами под ними.

— Они его подозревают, — сказала она. — Они начали и будут искать дальше. Да, а где нож, с которым мы вчера ходили?

— С тех пор я его не видела. Наверное, на моем столе в библиотеке.

— Он у них. Но этот нож — не его. Дик нашел его в комнате Уолли, когда был там с Джозефом, и привез сюда. На одном лезвии обломан кончик.

— Будь разумной, Джуди. Какое это имеет отношение?…

— Я такая же разумная, как и ты. У этого ножа обломан кончик, и если к нему подходит тот кусочек, который есть у инспектора… Ну тот, который он нашел на ступеньках, когда убили Сару? Что они тогда подумают? Джозеф видел, как он брал этот нож?

— Нет, он его просто сунул в карман. Понимаешь, мы всегда думали, что в тот вечер на ступеньках был Уолли, и Дик считал нож доказательством. Он показал его мне, и я согласилась.

— Ты им так и скажешь.

— А они мне поверят? Нет. Кто скажет, что я сама не замешана в этом гнусном деле? Кто докажет, что Сара не написала мне о втором завещании? Я ведь приехала именно в тот самый день. И вечером звонила Дику. Откуда известно, что я не сообщила ему, что она вышла из дома и завещание при ней? Я по нему много теряла. И Дик терял, если бы на мне женился.

— Джуди, ты с ума сошла!

— Сошла с ума? Дядя Джим на склоне кого-то видел, так? Видел и узнал. Кого он покрывает? Они разве не могут подумать, что он из благородства спасает Дика для меня?

— А… Джозеф?

— Если захотят, найдут объяснение и этому.

— Могу сказать только, что даже при очень большом желании трудно обвинить Дика в том, что он чуть не убился на том самом склоне, пытался проломить тебе голову в гараже.

Она не могла не улыбнуться и ушла несколько успокоенная. Но у меня самой полной уверенности не было.

Дика после допроса отпустили, и все пошло вроде по-прежнему. Но у меня почему-то создалось впечатление, что с тех пор за ним стали наблюдать.

События быстро катились к развязке, хотя никто из нас об этом еще не подозревал. На следующий день инспектор нашел на склоне прямо под гаражом ведущие к нему следы ног, о которых он нам не сообщал до самого конца. Из окна заднего фасада на втором этаже я видела, как они ходили внизу с доктором Симондсом. Инспектор время от времени останавливался, нагибался и что-то втыкал в землю. Свои зубочистки, наверное, хотя они слишком маленькие.

Но это было уже на следующий день. А накануне вечером он оставил в доме для охраны полицейского. Утром пришел еще один, чтобы патрулировать участок. Дежурства продолжались до самого конца.

В то утро или на следующее позвонила Лили Сандерсон и сообщила о смерти миссис Бассетт.

— Она просто уснула и не проснулась. Один из наших жильцов говорит, что она добралась до всего запаса морфия и приняла большую дозу. Но если даже и так, разве ее можно винить?

Лили была печальна и несколько растерянна. Я пригласила ее как-нибудь выбрать время и зайти. Но потом одно наложилось на другое, и я постепенно забыла о них обеих: о Лили, у которой было теперь достаточно времени, чтобы выспаться в своей претенциозной спальне, и о миссис Бассетт, нашедшей, наконец, вечный покой после жизни, на которую пришлось бед и печалей намного больше среднего.