— Кофеварками, — автоматически поправил Кудесников.

— Тем более! — выкрикнул Сливка. — А вы меня еще поправлять будете? Починили вам машину — ну и рулите себе, людей не трогайте! И так нервы ни к черту!

«Вот это номер! — обрадовался Кудесников. — Кажется, я нащупал болевую точку. Однако имеет ли она отношение к моему расследованию? Может быть, да. А может, и нет. А как он взвился! Оказывается, он просто выглядит расслабленным. А на самом деле — как натянутая струна».

Натянутая струна тем временем перестала вибрировать — Сливка начал успокаиваться. Рядом слышалось его тяжелое дыхание.

— Простите, что не сдержался. Нервы шалят. Я в Аркадьев на поезде ехал — это быстро и надежно. Но потом мне позвонил коллега и сказал, что ночует в мотеле возле Кукулева. Нас с ним отправили на переговоры — у нашей фирмы в Аркадьеве филиал. Я, как дурак, с поезда сошёл, а он звонит и говорит, что руководство его в Москву отзывает. Вот и остался я в этом Кукулеве. Пришлось даже заночевать тут — не люблю ночью попутки ловить.

Он замер на полуслове и неожиданно так высоко подпрыгнул на сиденье, что стукнулся головой о крышу салона. Кудесников тотчас ударил по тормозам и едва не впечатался носом в лобовое стекло. Сливка сидел на месте, повернув голову вбок и вытаращив глаза.

— Что с вами? — раздражённо спросил Кудесников, потирая ушибленный нос. — Опять нервишки шалят?

— А-а-а! А-а! Что это? Что? У вас… Там… Сумка… Она ползает! Вот опять! Смотрите, смотрите!

У Кудесникова от его выкриков зазвенело в ушах.

— Да перестаньте! — прикрикнул он. — Там Мерседес.

— Т-то есть как «М-мерседес»? К-ка-акой «Мерседес»?

— «Шестисотый». Походная модель.

Сливка продолжал вжиматься в боковую дверцу. Еще секунда — и он даст деру. Арсению пришлось объяснить все, как есть:

— Мерседес — это кот. — Тут же он вспомнил о Маврушкине, с которым судьба запросто могла столкнуть его в Аркадьеве или на пути к нему, и поспешно поправился: — То есть кролик. То есть нет, это редкий мадагаскарский зверь — помесь кота с кроликом. Кролокот называется. Если хотите, можете приоткрыть «молнию» и потрогать его чудный мех. И не бойтесь, он не кусается. По крайней мере, до вчерашнего дня не кусался.

— Я и не боюсь! Просто я не очень люблю кроликов. Котов, впрочем, тоже. Поэтому, если вы не возражаете, не буду смотреть на вашу экзотику.

— Как вам угодно. — Когда Кудесников сталкивался с людьми, не выносившими кошек, он становился оскорбительно вежливым.

Мотор автомобиля весело заурчал, и попутчики снова двинулись в путь. Ехать оставалось всего ничего. Вскоре перед их глазами предстал огромный щит с устрашающе большой надписью: «Добро пожаловать к нам в Аркадьев!»

— К кому это — вам? — пробормотал Кудесников себе под нос, а вслух спросил: — Вы в этот город, вероятно, частенько наведываетесь? — и поспешно добавил: — По службе.

— Частенько.

— А где тут можно заправиться? Бензина мало.

— Да вот, прямо сейчас будет автозаправочная станция. На въезде, не проскочите.

Сливка остался в машине и, отодвинувшись подальше от страшной сумки, наблюдал за своим попутчиком, который вышел наружу и завел беседу с парнем в красивом рабочем комбинезоне с названием нефтяной компании на груди. Сливка вздохнул. Сам он не очень любил разговоры с незнакомцами, они его тяготили.

Тут он заметил, что его попутчик что-то сунул парню в руку, а тот в ответ передал ему. Визитка? Удивительная общительность и скорость установления контактов!

Когда они опять тронулись в путь, Сливка хотел спросить, зачем ему визитка парня с автозаправки, но не успел. Кудесников задал вопрос первым.

— А где тут у вас можно остановиться? Чтобы и недорого, и чистенько было? Есть здесь гостиница с хорошим соотношением цены и качества?

— Есть такая, — энергично кивнул Сливка.
–

Называется «Слава». Находится на улице 25-летия Октября.

«Очень оригинально», — чуть не сказал Кудесников вслух.

— Вы знаете дорогу?

— Знаю, я здесь частый гость. И в этой гостинице часто останавливаюсь.

«Слава» была обнесена оградой с большими воротами аляповатой советской ковки. Над ними висела табличка, на которой было выбито название гостиницы и лозунг: «Отдых — это смена видов деятельности». Кудесникова, подрулившего к самым воротам, мучил вопрос, на какую такую деятельность могли согласиться пролетарии после года вкалывания на заводе. Но Сливка лишил его возможности поразмышлять о загадках советской действительности.

— Послушайте, мне неудобно, но… Может быть, вы меня сначала до моей гостиницы подбросите?