— Это чистая случайность — еще пять минут, и я бы уже уехал в Культурный Центр. Послушай, Эльза, это очень важно: сколько времени прошло, прежде чем ты мне позвонила?

Она немного помедлила с ответом:

— Когда я увидела, что он въезжает в гараж, я взглянула на часы. Было семь минут седьмого. Сейчас на них 18.26.

— На моих — тоже,— сухо отозвался он.

Тирен стиснул зубы. Губы его вытянулись в узенькую жесткую полоску. Она не звонила четверть часа. Целых пятнадцать минут бездействия! Почему она была так уверена, когда нашла Виктора, что ему уже нельзя ничем помочь? Удар ножом в шею вовсе не означает, что смерть наступает мгновенно… Может быть, он еще жив? Он сказал:

— Почему ты решила, что он мертв? Отвечай скорее, Эльза,— может, он еще жив и его надо отправить в больницу.

— Нет, Джон, он мертв.— В голосе ее не было ни тени колебаний; это прозвучало как диагноз врача.— Я повернула к себе его лицо. Глаза были открыты, взгляд остекленел. Я увидела, что уже слишком поздно… Думаешь, я вела бы себя так в противном случае? Но я знала, понимаешь, знала.

Он почувствовал, что верит ей; она говорила убедительно — ошибки быть не могло. Теперь следовало решать, что делать дальше. Он сказал:

— Ты не знаешь, каким образом можно связаться с вашими гостями? В какой гостинице они остановились? Между прочим, когда вы их ждали?

— К восьми. Я не знаю, где они живут. Должны прийти восемь человек — коммерсанты и промышленники. Приглашал их сам Виктор. Ничего, все как-нибудь устроится, все будет хорошо…

— Будет хорошо?! — Вопрос прозвучал резко, как удар хлыста.

— Да. С ними ведь теперь все равно не свяжешься. Сделать ничего нельзя — они придут. Я думаю, что справлюсь. Я должна справиться — ради Виктора.

— Но…— он был озадачен.— Ты что, не понимаешь, что через полчаса у тебя весь дом будет полон полиции, корреспондентов, агентов ДСТ [6] — допросы, юпитеры, вспышки фотоаппаратов…

— Я знаю.— Несколько секунд она помолчала, потом продолжила. Голос ее звучал теперь ясно и отчетливо: — Я все это предвидела. Но гостиная и столовая расположены в противоположном крыле дома, а вход отгорожен от сада высокой живой изгородью. Никто

и не заметит, что возле гаража происходит что-то необычное. Джон, этой встрече мой муж придавал большое значение, я не могу его подвести. Он говорил, что речь идет об одном проекте, очень важном с точки зрения интересов шведской торговли, причем не Только в Японии, но и вообще.— В ее голосе появились просительные нотки: — Джон, я уверена, что обязательно справлюсь, если ты мне поможешь… Мне кажется, я решилась в тот самый момент, когда увидела цветы…

Тирен чувствовал себя совершенно обескураженным. Она что, сошла с ума? Неужели она всерьез думает, что все может пройти так, будто ничего не произошло? Мысли одна за другой проносились в его голове с быстротою молнии. Прием следовало отменить — это вполне очевидно. Но каким образом? Как, черт возьми, связаться с гостями и объяснить им все до тех пор, пока они еще не пришли? Это было невозможно. Внезапно он понял, что надо делать. Прежде всего, прекратить этот жуткий разговор и принять кое-какие меры. Он сказал:

— Слушай меня, Эльза. Я обо всем позабочусь. Сама ничего не предпринимай. Когда я покончу со всем, что мне надо сделать, я приеду и дождусь с тобой гостей. А там — посмотрим. Да, а ты тем временем прими что-нибудь успокаивающее. Ну, все, я кладу трубку.

— Спасибо, Джон,— просто ответила она. В трубке раздались гудки.

Пока они говорили, на улице уже заметно стемнело. Тирен встал, включил свет, снова сел за стол, зажег настольную лампу и пододвинул к себе рабочий блокнот. Пометив время разговора с Эльзой Вульф — 18.24-18.31,— он вкратце, в нескольких словах записал его содержание. Потом он снова взял телефон — на этот раз аппарат прямой связи с МИД в Стокгольме — и набрал номер. Последовало несколько сигналов, прежде чем трубку сняли и резкий женский голос ответил:

— Министерство иностранных дел, дежурный.

Он откашлялся:

— Джон Тирен, Париж,— сказал он.— Могу я говорить с начальником службы безопасности?

— Простите?

— Будьте добры, соедините меня с советником канцелярии Зеттерхольмом.

— Советник уже ушел. Я видела, как он выходил из здания около часа назад. Не могу ли я принять у вас сообщение?

— Разумеется, милочка, можете. Попытайтесь как можно скорее связаться с ним и попросите сразу же перезвонить мне — Джону Тирену, посольство в Париже. Ближайшие пятнадцать — двадцать минут я буду у себя в кабинете. Если за это время вы его не разыщете, попросите позвонить послу на квартиру. Вы все поняли?

Она испуганно пробормотала: «Да-да, конечно». Он повесил трубку, сделал в блокноте пометку о времени разговора, придвинул другой аппарат и набрал номер. К телефону подошел сам посол.

— Это Тирен. Случилось кое-что весьма неприятное,— сказал, он.— Я буду краток — полчаса назад Виктор Вульф убит в собственном гараже в Шату. Только что мне звонила его жена.

В трубке несколько секунд слышалось только тяжелое свистящее дыхание. Потом раздался голос посла, на удивление четкий и ясный: