— Кто такой этот капитан Ларссон? — спросил я, когда мы поднимались по высокой истертой лестнице.

— Здешний жилец,— бросил он в ответ.

Я не замедлил сделать свои выводы из его резкого тона.

— Мое присутствие вообще-то желательно?

— В принципе без разницы.

— All right.— Я остановился.— В таком случае до свидания.

Он быстро переменил тон.

— Господи, ну вы и порох — сразу обида.— Он похлопал меня по плечу.— Идемте-идемте, услышите кое-что интересное.

Много времени пройдет, пока я разберусь как следует в этом сумасбродном и весьма небезопасном коротышке.

Мы молча продолжали подниматься по скверной, полутемной лестнице, наконец добрались до верхней площадки. Туда выходило несколько дверей, на одной из которых я прочитал «Ларссон». Веспер Юнсон позвонил.

В квартире послышались шаги, дверь открылась: на пороге стоял великан.

— Прошу вас, господа,— пророкотал он басом и церемонным жестом пригласил нас войти.— Как я понимаю, вы из полиции,— сказал он, когда мы очутились в большой комнате, куда через косые окна цедился вечерний свет. Мне бросилось в глаза множество моделей судов на шкафах и столах и ряды морских пейзажей, развешанные по грязным стенам. Спертый воздух пропах табачным дымом, кухней и клеем. Начальник уголовной полиции с любопытством огляделся.

— Я и не подозревал, что здесь наверху морской музей,— сказал он.

Великан хозяин фыркнул.

— Старым да лысым тоже ведь надо чем-то заниматься… Да-да, эти вот игрушки я сам сделал, все до одной, своими руками,— удовлетворенно сказал он.

Он и впрямь был уже в годах — пожалуй, за шестьдесят пять перевалило. Череп голый как коленка, обветренный подбородок зарос седоватой щетиной. Уму непостижимо, как его грубые лапищи могли выполнять такую тонкую работу — строить модели кораблей.

Полицейский начальник угостил старого шкипера сигаретой и закурил сам.

— Я шеф уголовной полиции Юнсон,-представился он,— и вообще-то пришел сюда вовсе не затем, чтобы любоваться моделями.

Старый моряк кивнул.

— Вы, как я понимаю, насчет директора Лесслера интересуетесь,

— Совершенно верно. Вы уже давали показания старшему полицейскому, но мне хочется самому услышать ваш рассказ. Вы ведь последний, кто видел директора Лесслера живым?

— Не знаю, последний или нет, но видел я его аккурат без малого в девять вчера вечером, на крыше.

— Может, туда и пройдем? — Веспер Юнсон обвел комнату ищущим взглядом.

— Конечно-конечно,— с готовностью пророкотал старый моряк.— Лестница там, в передней.

Узкая короткая лестница привела нас в тесный длинный садик, с одной его стороны была стенка высотой до плеча, с другой — металлические перила; оттуда открывался вид на север. На ухоженной земле теснились кусты и деревца, а между ними пестрели весенние цветы.

— Тут, значит, у вас вроде бы дачка,— сказал Веспер Юнсон.

Великан кивнул.

— Мне нравится. Прямо как в деревне.

Начальник уголовной полиции бросил взгляд на соседнюю террасу, она располагалась повыше, слева, у торца ларссоновского садика, и тоже утопала в зелени,— и вдруг меня осенило. Это же сад Свена Лесслера, а мы сейчас в том самом садике, который я видел утром из-за стены.

— Итак, вчера вечером вы были здесь, на крыше,— сказал Веспер Юнсон,— Цветочки поливали?

Моряк молча кивнул,

— Не помните, в котором часу вы поднялись сюда?

— Около половины девятого, пожалуй.

— И что же произошло?

Старик потер щетинистый подбородок.

— Пока я копался на грядках, слышу, кто-то ходит по лесслеровской террасе. Смотрю — сам директор. Спустился по лесенке в этот вот коридорчик за стенкой — тут он, рядышком,— а после пошел туда, к железной дверце.

И он показал на ржавую дверцу, которая, как мы установили утром, была открыта.

— Он ее отпер? — спросил полицейский начальник.

— Совершенно верно. Я его окликнул, поздоровался, но он не услышал. Вы, наверно, знаете, он был туговат на ухо.

— А вот это кое-что новенькое,— заинтересованно сказал Веспер Юнсон.— Говорите, туговат на ухо?

— Да. И давно. Глухим он, понятно, не был, слуховым аппаратом не пользовался, но слышал не ахти как хорошо.

Авторучка полицейского начальника, поскрипывая, летала по странице блокнота.

— Очень интересно,— бормотал он.— Значит, директор Лесслер вас не заметил?

Ларссон покачал головой.

— Так и ушел, а меня не заметил.

Веспер Юнсон прикусил пухлую нижнюю губу и издал какое-то странное чмоканье.