Тот, падая, сломал соседний стол, чем вызвал целый поток брани, сидевших там гладиаторов.

– Руфино! Пьяная свинья! – вскипел один из них и пнул его ногой.

– Эй ты! Как смеешь поднимать руку на свободного гражданина? – вскочили товарищи бывшего легионера.

– Мы сейчас покажем подлым гладиаторам, что значит свободные граждане.

– Проклятый сброд совсем распустился.

– Вы только и годитесь для того, чтобы умирать на глазах у свободных!

– Убойный скот!

Гладиаторы, которых тоже было в таверне немало, приняли сторону Децебала. Назревала потасовка, но такие драки были в «Бороде Агенобарба» частым событием. Шлюхи начали дико верещать и бросились в стороны, чтобы не попасть под горячие руки бойцов.

Однако, в этот раз, все было прервано, так и не начавшись. В таверну вошел высокий атлетически соложенный мужчина лет сорока. На нем был красный хитон и плащ того же цвета. На боку он носил длинный сарматский меч.

При его появлении все стихло. Тот обвел взглядом собравшихся, и сразу же оценил обстановку.

– А-а, – протянул он. – Снова нищие голодранцы решили устроить потасовку. Я пришел вовремя и не против того, чтобы размять кулаки. Это ты, Руфино?

– Я, Марк, – громила поднялся с пола.

– Ты снова непочтительно отозвался о гладиаторах?

– Нет, Марк. Я уважаю тебя, и всегда говорил, что Марк Арторий украшение нашего города. Но вот только я не знал, что ты вернулся.

– Прибыл из Рима только сегодня. Но опоздал к началу игр. А теперь, – он властно оглядел собравшихся, – считаю инцидент исчерпанным. Все по местам и продолжайте пить и гулять. Или кто-нибудь не согласен?

Посетители молча расселись по своим местам. Ввязываться в драку с новоприбывшим никто не желал.

Когда все вернулись к прежнему занятию, Марк Арторий приблизился к Децебалу.

– Могу я присоединиться к тебе и выпить вина? – спросил он.

Децебал не знал, как отнесется к этому Цирцея, и вопросительно посмотрел на неё. Но от женщины уже и след простыл. Очевидно, улизнула во время инцидента, не желая привлекать к себе внимания.

– Прошу тебя за мой стол. У меня сегодня неплохое вино, – Децебал пригласил гостя.

– Рад хорошему вину и хорошей компании, – мужчина сел на пустой табурет. – Тебя зовут Децебал и ты дак?

– Дак, – утвердительно кивнул гладиатор. – А твое имя Марк Арторий, как я слышал?

– Именно так. Я Марк Арторий. Я слышал о тебе, Децебал, но, к сожалению, не видел твоего боя.

– Я гладиатор, господин. Это мое ремесло – потешать толпу.

– В твоих слова звучит горечь, гладиатор. Но не величай меня господином. Я тоже гладиатор. Правда, не такой как ты. Но ремесло у нас тобой одно.

– Гладиатор? – Децебал с удивлением уставился на силача.

– Сейчас мы закажем еще вина, и я расскажу тебе мою историю. А она стоит того чтобы послушать.

И его слова оказались правдой. История этого человека быстро увлекла Децебала, и не меньше чем история Акциана.

Марк Арторий был человеком необычной судьбы. Он был рожден римским гражданином и не простым гражданином. Он был сыном всадника из Помпей Квинта Артория, который вел широкую торговлю с Вифинией и скопил немалые деньги. Марк был старшим ребенком и наследником.

Отец с раннего детства хотел приучить сына к торговле и изломал о спину мальчика на один десяток палок. Но тот был рожден авантюристом и к торговле не имел никакого интереса. В 17 лет он убежал из дома, нанявшись на один из торговых кораблей в качестве простого матроса. Прибыв в Малую Азию, он поступил в азиатский легион и несколько лет сражался там с парфянами за интересы империи в легионах Домиция Корбулона. Но военная служба тоже его не увлекла, и он покинул войска во время заключения перемирия, и вернулся в Рим.

В гладиаторские казармы Арторий попал не за преступление, за которое его лишили свободы. Он добровольно явился к ланисте римской школы юлианцев и произнес клятву гладиатора. Он обещал, что позволит бить себя розгами, жечь огнем и убить мечом.

Дело в том, что Арторий с детства бредил амфитеатром и знал по именам всех знаменитых гладиаторов. Не проходило ни одного выступления в Помпеях, которое бы он не посетил. Именно тогда и возникла у него мечта – самому стать гладиатором. Но условности римского общества не дали ему это сделать сразу.