В отряде были еще офицеры — ротмистр, два поручика и два наместника. Данилевич также как и Поланецкий имел чин полковника панцирной кавалерии, громадный опыт, и потому его старшинство признавалось всеми.

— Ты, пан Михал, как всегда недоволен знатными нашими командирами, — произнес Поланецкий в ответ на замечание товарища.

— В том беда нашей армии, пан Ян. Если бы нашим гусарам всегда достоянных командиров, то не было бы армии лучше нашей. Я сам водил гусар в бой много раз. Это лучшая кавалерия. И под Пилявцами если бы не бездарное командование мы бы одолели Хмельницкого. И не было бы того позора.

— Но пан Вишневецкий отличный полководец, хоть и знатного рода.

— А разве я то отрицаю, пан? Нет. Не по знатности рода я сужу, но по талантам военным. Пан Чарнецкий мог бы быть гетманом, но булавы у него нет. А у Потоцкого есть. А сколь бед принесли отчизне эти Потоцкие.

— Пан полковник! Впереди всадники! — вскричал солдат.

Данилевич устремил свой взор вдаль и сразу определил, что это дозор из донских казаков.

— Донские! Дозор! — коротко пояснил он. — Их повадку узнаю издалека.

— Прикажи ударить по ним пан полковник, — обратился к Поланецкому молодой ротмистр Радзиевский.

— Вам их не догнать ротмистр, — ответил за Поланецкого Данилевич. — Это легкая кавалерия. Они уйдут от вас. Дозорные не ввяжутся в бой я гусарами. Да и нам на руку что они нас видели. Пусть донесут, что идут крупные силы гусар.

— Думаешь, пан Чарнецкий с той целью нас с тобой и послал сюда? — спросил друга Поланецкий.

— Да. Ему нужно обмануть Хованского и заставить его направить острие своего удара вверх. Иными словами на нас.

— Но пан не говорил мне того ранее! И сам Чарнецкий ничего такого мне не сказал, — возмутился Поланецкий. — Или он думает, что я струшу?

— Пан Чарнецкий думал, что пан и сам все поймет. Это же стратегия, друг мой. А тебе не стоит хмуриться. Боевой опыт к тебе еще придет. Всему свое время.

— Мне обидно, что держат меня за мальчишку.

— Хороший мальчишка, что не дрогнет в битве, стоит десятка Потоцких с их знатностью и богатством.

— Наши драгуны, пан полковник! — доложил поручик Михневич.

— Верно! — Данилевич помнил обещание Чарнецкого. — Три хоругви драгун! Вместе мы создадим иллюзию больших сил. Хованский наверняка примет нас за главные силы армии Чарнецкого.

Польские драгуны были легкой кавалерией Речи Посполитой и не годились для таранных ударов по плотному строю пехоты противника. Но сейчас они смогут стать позади гусар и выполнить свою роль…

Авангард армии князя Хованского под Полонкой 26 июня 1660 года

Князь Иван Хованский по древности своего рода получил под свое командование часть русской армии, что должна была встретить полки Стефана Чарнецкого в Белоруссии.

Его задача — не допустить основные силы польско-литовской армии соединиться с татарами хана Мехмед Гирея. Хованский обещал Шереметеву и Трубецкому что быстро справиться с вражеской армией. В составе его войск были полки дворянской кавалерии, полк рейтар, три солдатских полка нового строя, и три полка стрельцов — всего 10 тысяч человек.

Но как командующий Хованский ни в какое сравнение с Чарнецким не шел. Он совершенно не понимал маневра и сразу же попался в расставленную для него ловушку.

Не зря он заслужил кличку "тараруй". В истории его запомнили только как главаря знаменитого стрелецкого бунта получившего название Хованшина….

Полки дворянской кавалерии полковника Мясоедова и полуполковника Игнатова шли в авангарде армии Хованского. Они знали, что польские силы рядом и опасались встречи с ними.

У Мясоедова полк был сформирован из малоптных конников, что еще никогда не были в сражении. Бывалых воинов можно было пересчитать по пальцам. У Игнатьева дела обстояли не лучше. Их недавно к тому же потрепали литовские татары* (*татарские части служившие великому гетману литовскому) в небольшой стычке. Тогда пал полковник Симонов, после чего Игнатьев и стал командовать полком.

— Казаки видели крылатых гусар, — мрачно произнес Игнатьев. — Слышь, Иван Фролыч?

— Слышу. Не сдюжим мы стычки с гусарами, коли много их будет. Что за людей мне дали ведаешь ли Семен Нилыч? Малолетки, дворянские — недоросли! После того как Пожарский потерял под Конотопом цвет нашей кавалерии, набрали вот этих. А разве остаточно посадить человека на конь и дать ему саблю, чтобы он воином стал? Эх!

— У меня не лучше. Говорил я Хованскому-то дай для авангарда полк немецких рейтар. Дак не дал. А я с литовскими тарарам в срубке видал, на что наши способны. Сразу были готовы обратно повернуть. Одного крика татарского сробели.