В тот же день Федор Годунов, сын Бориса, был свергнут, Москва признала Димитрия, а князь Василий с братьями сейчас же начал организовывать заговор против нового царя, признанию которого сам так способствовал.

Сильно спеша, Шуйские не были достаточно осторожны. Заговор был открыт, и 30 июня князь Василий, как главный виновник, приговоренный "собором" к смерти, готовился сложить голову на плахе "за веру и за правду". Но самозваный Царь не решился нанести свой удар по знати и даровал ему жизнь и отправил с братьями в ссылку, конфисковав их имения. Вскоре Шуйские были прощены совсем и возвращены в Москву. Князь Василий сумел даже добиться расположения Самозванца: получил от него разрешение жениться. На свадьбе самозванца князь Василийи сполнял почетную обязанность тысяцкого. В то же время, едва вернувшись в Москву, он уже создавал новый заговор. Уже в конце 1605 года заговорщики тайно поручили послу Димитрия к Сигизмунду передать королю, что, недовольные своим царем, они готовы свергнуть его.

Заговорщики, ведя теперь дело с большой осторожностью, действовали успешно, ловко пользуясь недовольством в разных слоях общества, не пренебрегая клеветой для усиления этого недовольства. Шуйские пустили в ход свои давние связи с торговыми кругами Москвы, вызвали в столицу массу челяди; на сторону заговора были привлечены приготовленные к походу служилые люди; в решительный момент выпустили заключенных. И все же, чтобы вернее достигнуть цели, заговорщики начали восстание 17 мая лживыми выкриками, что паны собираются побить бояр и царя. Давно возмущенные высокомерным, заносчивым поведением поляков, москвичи так принялись за них, пока бояре расправлялись с царем, что едва удалось прекратить избиение поляков. Самозванец был убит.

Шуйский царь

Шуйский был главным кандидатом на опустевший престол. Но были и другие кто хотел попользовать благами высшей власти. "Выкрикнутый" своими в толпе, собравшейся 19 мая для обсуждения дел, Шуйский поспешил, не дожидаясь всенародного избрания, взять в руки власть. Сейчас же была начата в Успенском соборе присяга царю Василию.

Власти Василий добился, но прекрасно понимал, что мало популярен в народе. Новый царь хорошо сознавал непрочность своего положения и с большой поспешностью принялся всеми средствами укреплять его. В грамотах, разосланных по городам сейчас же по воцарении, Василий объявлял, что вступил на престол по знатности своего рода от самого Рюрика, но вместе с тем присовокуплял, что его молили "быти на Московском государстве государем" высшие духовные и светские чины и дворяне и "всякие люди Московского государства".

Начет знатности он не врал, но вот начет второго лукавил. Практически никто не просил его принять корону кроме небольшой кучки приверженцев. Стараясь уничтожить еще жившую в народе веру, что царь Димитрий – действительно сын Грозного, и опровергнуть уже бродившие слухи о спасении его, Шуйский в грамотах определенно называл своего предшественника самозванцем Гришкой Отрепьевым и рассказывал всю его историю, кончая гибелью его. Чувствуя, очевидно, что ему, столько раз менявшему свои показания о Димитрии, не окажут должного доверия, царь прилагал к своим грамотам покаянные признания матери царевича Марии Нагой, что только угрозы заставили ее объявить Самозванца своим сыном. Он рассылал компрометирующие Самозванца документы, частью найденные после его гибели, частью сфабрикованные новым правительством.

Пущены были в ход и литературные произведения, составленные дружественными Шуйскому авторами. Митрополит Филарет, Нагие и другие были посланы в Углич отыскать и перенести в Москву останки царевича Димитрия, который теперь, вопреки данным следствия, произведенного самим же Шуйским, был объявлен убитым посланниками Бориса Годунова и, как мученик, был причтен к лику святых. В народе иные не верили в чудеса от мощей нового святого. Большинство народа недоумевало и волновалось, точно ожидая чего-то.

Для удовлетворения своих сообщников Василий, при вступлении на престол, целовал крест в том, что будет судить всех по правде, не будет класть опалы на невинных и слушать доносы. Это означало возврат к старине, при котором боярство должно было снова получить участие в управлении. Но, несмотря на это и среди бояр Шуйскому не удалось найти опоры.

Уже в конце мая было обнаружено в Москве какое-то движение в пользу передачи престола Мстиславскому, потомку династии Гедиминовичей. Глава Романовской группы, митрополит Филарет, предназначавшийся в патриархи, был удален обратно в Ростов.

В Польше говорили, что московские бояре недовольны царем Василием и хотели бы видеть на его месте короля Сигизмунда или его сына королевича Владислава. Верных слуг Самозванца Шуйский, опасаясь измены в Москве, неосмотрительно разослал по городам, где они вели интриги против него. Поляки – друзья и слуги Самозванца – были посажены в Москве под стражу и жили под строгим надзором. В Польшу было послано посольство с объяснениями и обвинениями короля и панов-рады в пособничестве Самозванцу.

Восстание Болотникова

Вождь начавшегося восстания во имя Димитрия, Иван Исаевич Болотников, поднял знамя социальной борьбы. В своих всюду расходившихся "воровских листках" он призывал холопов, крестьян и казаков избивать бояр и богатых, обещая в награду чины, имения и жен убитых. Больше того, известно, что Болотников сам именем Дмитрия раздавал имения на поместном праве. Силы мятежников быстро росли. К ним пристали даже служилые люди заокских городов, с Пашковым, Сумбуловым и Ляпуновым во главе. Царские отряды терпели неудачи; мятежники двумя путями шли к Москве, и в октябре столица оказалась в осаде. На сторону восставших перешел, но не надолго, ряд западных замосковных городов; в нижегородских местах восстала мордва. Брожение замечалось в Перми и Вятке, в Новгороде и Пскове. Рати царя собирались медленно, но ему помогли отсутствие Димитрия и социальная рознь среди собравшихся под знаменами Болотникова. Уже 15 ноября отъехали к Шуйскому рязанские дворяне с Ляпуновым и Сумбуловым, а 2 декабря, в день решительной битвы, которую получивший подкрепление царь дал Болотникову, последнему изменил и Пашков со своим отрядом. Болотников заперся в Калуге, которую осадил с большим войском Мстиславский. Восстание Болотникова ясно показало, как слаба связь между царем и народом, как легко недовольные или увлекаемые призраком Димитрия оставляют Шуйского, и Василий решился еще раз воздействием религии привязать к себе сердца подданных. В феврале 1607 году в Успенском соборе вызванный специально "для его государства и земского великого дела" бывший патриарх Иов торжественно разрешил народ от греха нарушения присяги Борису и Самозванцу и убеждал прекратить вражду и раздоры и верно служить недавно избранному царю. В то же время правительство стремилось ослабить социальную базу движения Болотникова.