— Они такие милые.

— Они хорошие люди. — Роман пожал плечами. — А папа с мамой каждый год приезжали сюда на годовщину свадьбы.

Роман посмотрел Шарлотте в глаза и не отводил настойчивого взгляда до тех пор, пока она не задрожала.

— Не знаю, что говорить дальше, — призналась она.

Роман двинулся к ней.

— Я могу предложить занятия поинтереснее, чем разговоры.

Он подошел к ней и остановился. Ее окутал терпкий, слегка мускусный аромат его одеколона, и у нее ослабели колени. Она с трудом сглотнула.

— Так, может, покажешь мне?

Из горла Романа вырвался низкий рокочущий звук, напоминающий рычание, — это было признание в желании. Шарлотта не успела опомниться, как он подхватил ее на руки, понес вверх по лестнице в мансарду и уложил на широкую кровать. И крепко поцеловал ее.

Шарлотта сама до сих пор не сознавала, что ждала именно этого — крепкого, требовательного поцелуя, который все не кончался и не кончался. От его настойчивых горячих губ все ее ощущения ожили. Желание накатывало на нее волна за волной, стремительно нарастая.

Она обхватила его голову руками и погрузила пальцы в волосы, наслаждаясь их шелковистой мягкостью, так противоречившей твердости мужского тела. Роман проложил дорожку из поцелуев вниз по ее шее и нежно прикусил чувствительную кожу.

— Когда я за тобой заехал и увидел тебя в этом свитере с глубоким вырезом, я только о том и думал, как бы попробовать тебя на вкус, — хрипло прошептал он ей на ухо.

Его желание придало Шарлотте храбрости. Она вытянулась на матрасе, прогнулась и прижалась грудью к его груди, открывая ему полный доступ к ее шее.

— Ну и как? Я правда такая приятная на вкус, как ты думал?

Роман снова застонал, повернул ее и крепче прижался ртом к ее шее. Жаркое прикосновение его губ отозвалось жаром у нее между ног. Она почувствовала пустоту внутри, которую мог наполнить только он.

Он лег на нее так, что его бедра оказались между ее бедер. Их разделяла одежда, но Шарлотта даже через слои ткани остро ощущала его близость. Он двигался толчками, ища вход. Ей захотелось большего, нежели эти дразнящие движения одетых тел. Она бы никогда не призналась в этом Роману, но ее тело напомнило ей о том, о чем она пыталась забыть, — что именно этого мужчину она ждала всю жизнь. И теперь — на какое-то время — он принадлежит ей.

А она — ему. Его крупные руки, казалось, завладели ею целиком. Он провел ладонями по ее телу, задержавшись, чтобы обхватить груди, ощутить их вес и приласкать соски. Шарлотта застонала — и сама удивилась этому.

Роман приподнялся и перенес вес на ноги.

— Ты не представляешь, что ты со мной делаешь.

Она рассмеялась дрожащим смехом:

— Поверь мне, я догадываюсь.

Роман протянул руку к эластичному поясу ее брюк, она замерла, затаив дыхание, и стала ждать, когда он снимет их с ее тела. Но он помедлил.

— Насчет предохранения…

В большинстве случаев разговор на эту тему мгновенно уничтожал романтическое настроение. Но с Романом это была только досадная задержка, которой Шарлотта не хотела.

— Я принимаю противозачаточные таблетки, — призналась она.

В глазах Романа промелькнуло удивление, но быстро сменилось огнем желания. Шарлотта могла только гадать, думает ли он то же, что она, — а она могла только представлять, как он вошел в нее и они слились воедино, плоть к плоти, безо всяких барьеров. Но все-таки реальность напомнила о себе.

— Но…

На щеке Романа дернулся мускул, выдавая, каких усилий стоит ему сдержанность.

— Что? — спросил он мягко, гораздо мягче, чем Шарлотта могла ожидать от него в такой момент.

— Это было давно, и в те несколько раз я… мы… мы предохранялись.

Она отвела взгляд и посмотрела на стену, смущенная глубокой интимностью этого разговора. Хотя, с другой стороны, нет ничего более интимного, чем то, чем они собираются заняться.

Роман шумно втянул воздух. Шарлотта подумала, что он, наверное, шокирован ее словами, возможно, она даже отпугнула его. Мужчинам не нравится, когда женщина придает слишком большое значение всего лишь одной ночи. Но они с Романом уже говорили на эту тему, и оба знают условия игры.

— Я не сплю со всеми подряд.

При звуке его голоса Шарлотта снова посмотрела на Романа, не успев оплакать конец того, что еще даже не началось.

— Я осторожен, — продолжал Роман. — И перед каждой поездкой за границу я сдаю все мыслимые анализы крови. — Между ними повисло тягостное молчание. — И раньше я никогда особенно не переживал на тему, что думает женщина, так что не оставляй меня в подвешенном состоянии.

Шарлотта почувствовала тяжесть в груди, к горлу подступил ком. Она сжала кулаки. Но она не собиралась уступать горьким чувствам, когда ее снедало такое сильное желание.