Шрифт:
– Можете вообще ничего не делать, если кто-то будет возмущаться, сержант там какой-нибудь. Скажете, что это приказ капитана. Можете идти.
– Есть, сэр! – снова проорали три глотки.
33
Полицейский грузовик, замаскированный под развозчика пиццы, свернул в переулок, а оттуда в тупик. Окраина города не могла похвастаться хорошим освещением, но полицейских это не смущало, и даже наоборот, темнота в данном случае работала на них. По крайней мере, так они думали.
Хорошо экипированные полицейские быстро рассредоточились по периметру всего пространства, и только после того, как все подходы были взяты под контроль, появились спецназовцы в штурмовой броне и в очках ночного видения.
Самыми последними из машины вышли два головастика, так в простонародье называли журналистов из-за их головных уборов, обвешанных снимающей и записывающей аппаратурой. Правда, один был репортером, а не оператором, и не имел на голове этого уродства, но неформальное название было общим для всех журналистов и распространялось даже на пишущую братию.
Репортер тихо говорил по видеотелефону, а точнее – больше слушал и кивал головой.
– Ты меня понял, Дуренко?
– Да, сэр.
– Что ты понял?
– Это мой последний шанс остаться в компании.
– Именно. Если у тебя и на этот раз не получится, то я не посмотрю на то, что твой дядя влиятельный человек, и ты вылетишь в два счета. Ты меня понял?
– Да, сэр.
– Не подведи меня, – сказал напоследок шеф информационного отдела и отключился.
Маленький экранчик телефона потух, и Эрик Дуренко в сердцах сказал:
– Жирный кабан…
– Что, опять придирался? – спросил Теодор Шлифман, бессменный напарник Эрика и оператор по профессии.
– Естественно, то ему не это, это ему не так. Сволочь, одним словом… – Эрик замолчал, к ним подходил один из спецназовцев.
– Слушайте меня внимательно, дважды повторять не буду. Я не знаю, как и кого вам удалось подмазать, чтобы попасть на проведение этой операции, но если вы сделаете что-то не так, вы об этом пожалеете. А теперь выключайте все телефоны и делайте так, как вам скажет сержант Сингурд, – командир подразделения показал на названного сержанта.
– Очень приятно познакомиться, Эрик Дуренко, а это мой коллега Теодор Ш…
– Пошли за мной.
Сингурд резко развернулся и зашагал за своим командиром. Его бойцы уже спускались в колодец, из которого сильно пованивало тухлятиной.
– Что так воняет?
– Это же коллектор, тут и должно вонять.
– Ладно, оставим вонь в покое, ты уже снимаешь?
– Давно уже, черт… скользко.
– Хорошо. Итак, дорогие дамы и господа, мы находимся на заключительной стадии операции по освобождению заложников, захваченных неким Орденом белого черепа, требующим в обмен на жизнь заложников освобождения из тюрьмы своих товарищей, а также сто миллионов реалов и звездолет к подъезду.
– Тише, придурок, – сказал сержант свистящим шепотом.
– Понял. Итак, – уже тише продолжил Эрик, – всего час назад стало известно местонахождение удерживаемых заложников, среди которых есть племянница нашего мэра. И вот когда ведутся переговоры, группа капитана… ээ… капитана Клавье пробирается по коллектору… ээ… Короче потом договорю, все равно не прямой эфир.
– Нет проблем.
– Но ты все равно снимай.
– Снимаю, снимаю…
Группа продолжала двигаться. Запах становился сильнее, и скоро выяснился его источник: дали течь трубы, и их содержимое лилось на пол и по специально предусмотренному для этого желобу уходило куда-то в стену.
– Тут не мешало бы аварийным службам поработать, а то, как рванет, все к чертям затопит. Слушай Тео, а куда это оно уходит?
– Чего уходит?
– Вот эта мерзость куда уходит?
– Так это… там емкость есть, туда все стекает, а оттуда уже специальным насосом закачивается обратно в трубу.
– Надо же… а ты откуда знаешь?
– Так это… у меня дядя ассенизатором работал, пока в такой вот яме по пьянке не утонул, поскользнувшись… Когда я маленьким был, он у нас часто бывал, ну и рассказывал о своей работе.
– Понятно.
Полицейское подразделение прошагало с километр по коллектору и остановилось в одном из подсобных помещений, куда, несмотря на протесты, втиснули и журналистов.
Встав в сторонке, чтобы не мешать полицейским, Дуренко продолжил свой репортаж:
– Дамы и господа, вот вы наблюдаете, как наш доблестный капитан Клавье проводит последний инструктаж. Давайте послушаем, что он говорит.
Шлифман специальным пультом изменил фокусировку, и теперь микрофон ловил слова Клавье.