В провинции Тоскана сражался отряд, состоявший из туркмен (как беглецов военнопленных, так и перебежчиков из тюркской дивизии). Им командовал О.М. Курбан-Ниязов. Отряд насчитывал 18 человек.

Довольно частыми были случаи перехода на сторону партизан солдат „восточных“ формирований вермахта. Так, 3 июля перешли 90 солдат грузинского батальона во главе с капитаном Коте Лежава. С собой они принесли несколько минометов, пулеметов и автоматов. В районе Стреза к партизанам перебежали 73 грузинских легионера. 1 сентября 1944 г. более 50 грузин влились в состав партизанской бригады близ г. Кродо» [231] .

В сентябре 1943 г. после объявления правительством Бадольо войны Германии, немцы разоружили находившиеся рядом с ними части итальянской армии. Часть пленных отпустили, часть отправили в лагеря, а часть расстреляли на месте. Так, несколько сот итальянцев немцы расстреляли на островах Эгейского моря. Массовые расстрелы проходят в Эпире (Греция). 28 сентября на острове Корфу немцы расстреляли 28 итальянских офицеров. В городе Саранда (Албания) в начале октября были расстреляны 130 офицеров дивизии «Перуджа». Всего немцы на Балканах расстреляли 6300 итальянских солдат и офицеров и более 17 тысяч отправили в лагеря для военнопленных.

Около 2 тысяч итальянцев к сентябрю 1943 г. оказались во Львове. Части вермахта, дислоцированные во Львове, были подняты по тревоге, окружили казармы своих бывших союзников, разоружили их, а затем в течение нескольких дней расстреливали их в Цитадели и в Яновском лагере.

В 1944 г., сразу после освобождения Львова советскими войсками, была создана прокурорская группа, расследовавшая преступления немцев на Западной Украине. Этой группой были вскрыты факты уничтожения немцами своих бывших союзников, что и поставили в вину руководству рейха на Нюрнбергском процессе.

По официальным данным, Красной Армией было взято в плен 48 900 итальянских военнослужащих. По итальянским же данным, пленных было около 70 тысяч. Во всяком случае, после войны домой вернулись лишь 10 087 итальянских солдат и офицеров.

Причины такой высокой смертности итальянских пленных очевидны — это голод, холод и болезни. Так, в рапорте о прибытии новой партии пленных из района боев на Дону начальник лагеря № 64 в Моршанске сообщал: «В числе прибывших в лагерь большинство слабых и больных, дистрофиков 2 и 3 степени. Оба эшелона поражены инфекционными заболеваниями: сыпной тиф, дизентерия, имеют место венерические заболевания… Весь прибывший в лагерь контингент имел 100-процентную завшивленность… Из вновь прибывших военнопленных около 90 % в летнем обмундировании».

Советские руководители Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР (ГУПВИ) и начальники лагерей для военнопленных принимали все возможные меры для снижения смертности. Но, несмотря на это, и через несколько месяцев физическое состояние итальянских пленных не улучшалось. К концу 1943 г. ситуация стала просто угрожающей, и руководство НКВД вынуждено было применить самые суровые санкции к начальникам лагерей. Однако итальянцы все равно продолжали умирать. В лагерях постоянно вспыхивали эпидемии сыпного тифа, но лекарств и медперсонала катастрофически не хватало. Но инфекционные и легочные заболевания были не единственным бичом итальянцев. По медицинским отчетам ГУПВИ половина пленных умирала от дистрофии. Так, к маю 1945 г. около 60 % всех заболевших военнопленных страдали дистрофией.

Итальянских солдат и офицеров содержали в 116 лагерях, и лишь в четырех из них содержалось более ста итальянцев. То есть итальянцы сидели вместе с этническими немцами, поляками, венграми и прочими военнослужащими вермахта. По ряду причин пленные других национальностей, мягко выражаясь, относились к итальянским пленным без должного почтения. А выжить при плохой кормежке, при недостатке медицинской помощи, да еще во враждебном окружении непросто.

Есть сведения, что в лагерях, где содержались итальянцы, наблюдались случаи каннибализма. Так, капитан 3-го артиллерийского альпийского подразделения дивизии «Джулиа» Гвидо Музителли был одним из 28 итальянских заключенных, о которых «забыли» в России. В Италию он вернулся только в 1954 г. 29 января 2002 г. он рассказал корреспонденту газеты «Quotidiano Nazionale» следующее:

— Какое самое тяжелое воспоминание у вас осталось о лагере?

— Это было в лагере, где за месяц от голода умерло 30 тысяч человек, и 20 тысяч из них были итальянцами. Это было в январе 1943 года. Я собственными глазами видел множество случаев каннибализма.

— Вы можете рассказать об этом?

— Ну что вам рассказать? Ели мертвецов, а иногда и умирающих.

— То есть как умирающих?

— У них кровь была еще теплая. Один из наших мне принес мешок с человеческим сердцем, я из последних сил его ударил, а он сказал мне: «Капитан, попробуйте, это очень вкусно».

— И как долго продолжались случаи каннибализма?

— Не знаю, потому что через две недели нас, офицеров, на поезде перевезли в Оранки в лагерь № 74, где была эпидемия тифа. Из нескольких тысяч нас осталось в живых около ста человек.

— Вы так и остались фашистом?

— Да не столько фашистом, сколько любителем порядка. Я люблю быть уверенным в завтрашнем дне.

— А у вас нет обиды на Муссолини за то, что он организовал такую бесславную военную кампанию?