– Ровней веди!

– Как могу!
– напряженно отозвался водитель впившийся взглядом в дорогу.

Пассажир еще напряженно вглядывался в бинокль минуты две-три, потом вздохнул, откладывая. Достал из бардачка какую-то книжку, включил "штурманский" свет, зашелестел страницами. Плотные ряды цифр - госномера, описания, бежали перед глазами.

– Ну?

– Она...
– процедил пассажир - машина Центрального аппарата. Номера как раз на центральный аппарат выданы, чохом.

– Точно она?
– водителя взяли сомнения

– А кто еще по ночи полетит по трассе?

– Куда это он?

– В Реутов. В отряд. Что думаешь?

– Давай.

Водитель достал из бардачка увесистый кирпич рации, подключил к антенне, установленной на машине, покрутил настройки.

– Я Олень-третий. Двадцать четвертая, госномер МОС 11-45, идет по шоссе Энтузиастов в сторону Реутова, крайняя правая полоса. Приготовьтесь встречать.

– Принято!
– донеслось из рации...

– Давай, окороти...
– недовольно сказал пассажир - еще не хватало самим шеи свернуть.

Грузный армейский УРАЛ вынырнул с лепестка - развязки на МКАД, нагло пристроился в скоростном ряду, поехал с "законными" девяноста, чем до крайности разозлило спешащих водителей. Костеря военных последними словами, одна за другой легковушки шли на обгон растопырившегося на полосе Урала....

– Что за козел!
– водитель оперативной Волги, которая вообще то была разгонной, раздраженно ударил ладонями по ступице руля и тут же вспомнил, кого он везет - извините товарищ генерал-лейтенант.

– Что там?

– Да военный полосу занял, сам не едет и другим не дает.

– Обгоняй.

Мигнув фарами, оперативная Волга начала смещаться влево - и тут отлетел брезентовый полог, скрывавший то, что было в кузове. Два автомата Калашникова нацелились на лобовое стекло идущей на большой скорости Волги.

– А...

Автоматы хлестнули в унисон, лобовое стекло Волги мгновенно пошло дырами, рваными дырами покрылась и крыша. Охнул, выпуская руль из рук тяжело раненый водитель, что-то обожгло плечо и шею генерала, он не понимал что происходит град бил по машине... Какой к чертям град зимой.

Стреляют!

Волга клюнула вправо, с душераздирающим скрежетом чиркнула по отбойнику, водитель последним осмысленным движением переложил руль - и машина резко пошла влево, чтобы выйти на встречную полосу. Генерал Мищенко метнулся вперед, чтобы перехватить руль - но не успел. Последним, что он помнил в этой жизни, были слепящие солнца фар какого-то большого грузовика, стремительно несущиеся навстречу...

Вперед был сущий ад...

Катастрофа произошла на самом мосту, тяжелый Маз с прицепом со всех сил ударил Волгу, отбрасывая ее, страшно искореженную снова на свою полосу движения, где ее еще раз ударил ЗИЛ. Урала давно уже не было, никто так и не понял что произошло - темно, и все произошло очень быстро. Сейчас на шоссе постепенно скапливалась гигантская пробка - но по одной полосе в каждом направлении все же еще были свободны. Через несколько минут - ГАИ еще не подоспело - мимо искореженного остова Волги, выглядевшего так, как будто его долго жевал великан, жевал и выплюнул, в конце концов, аккуратно протиснулась шестерка.

– Готов?
– с интересом спросил пассажир, потому что водитель был ближе к остову Волги, он лежал слева

– Наверняка. Да и какая разница. Про контроль нам ничего не говорили.

– Это верно.

– Дай отбой на Реутов.

– Да, надо...

Шансов у генерала Мищенко не было. Никаких. Еще одна засада ждала его машину в переулке совсем недалеко от ворот воинской части. В таких операциях на авось ничего не оставляют, и каждая фаза операции имеет дублирующих исполнителей. Шансов прорваться в штаб дивизии внутренних войск у генерала КГБ не было.

Прапорщик, охранявший вход на третий этаж, услышал странный шум внизу...

– Михаил...

Пост покидать было нельзя. Но и вниз надо было сходить посмотреть - может быть, кому-нибудь плохо, нужна помощь. А у него а посту есть аптечка, там и валидол и все другое, если чего надо...

– Да?

– Оставайся на посту. Я схожу вниз, проверю...

– Есть.

Прапорщик успел спуститься на несколько ступенек - снизу уже топали, кто-то бегом поднимался наверх. Судя по звуку - не один человек, много. Он перегнулся через перила - и получил пулю в лицо.