Увы.

План заключался в следующем: необходимо было нарушить только две вещи: движение информации через министерства и ведомства путем искусственного создания административного бардака - а тогда не было компьютеров, не было какой-то системы связи, были только картотеки в профильных министерствах, по которым заводы - смежники могли найти друг друга - и вот почему нужно было столько министерств, каждое министерство исполняло роль совета директоров целой отрасли (если переводить ситуацию на западный манер). Второе - необходимо было нарушить баланс между денежной массой в стране и ее товарным наполнением, разрешив обналичивание денег через кооперативы (рост денежной массы), разрешив коммерческое посредничество и товарные биржи (запуск самоподдерживающегося инфляционного механизма, потребности во все большем и большем количестве денег) и раздача "доверенным людям" лицензий на экспорт (сокращение товарной массы). Все это одновременно должно было привести к развитию инфляции, еще более тяжелой, потому что СССР никогда не знал инфляции в ее привычном западном понимании, разбалансировке единого хозяйственного механизма. Провести такие мероприятия было легче легкого именно в советской экономике, не в американской - в этом была ее фундаментальная слабость. Если в американской экономике были миллионы субъектов, действующие исключительно по здравому смыслу и к собственной выгоде - то в советской все решалось централизованно и сверху. Если американскому предпринимателю, владельцу завода по изготовлению продуктов питания скажи - выбрасывай произведенный тобой продукт на помойку - он только посмеется, да пальцем у виска покрутит. А если такое же секретное распоряжение да под благовидным предлогом придет директору советского завода - тот ладонь под козырек и побежал исполнять. Ну и вывозили, конечно - в свое время с вывозом было сложно, вывозили только по межгосударственным соглашениям, централизованно*******.

За инфляцией должны были последовать массовые беспорядки, волнения на национальной почве. В этом заинтересованы были все - первые секретари республик из-за катящегося по стране вала арестов, начавшегося еще при Андропове, были кровно заинтересованы в некоторых гарантиях своей безнаказанности, а их могло дать либо независимое государство, либо некий документ, в котором была бы прописана их неприкосновенность. Такой документ втайне готовился и назывался он союзным договором - новым, хотя никто не мог вспомнить, когда подписывался и в чем заключался старый. Этот союзный договор ограничивал власть центра и сам по себе, своими формулировками создавал вероятность будущего развала - тяжелого развала, с кровью. Но это и было предусмотрено его составителями. С этой же целью активизировались так называемые "народные фронты" - их начали создавать после смерти Андропова, Андропов никогда бы не позволил никому играться с такими вещами. Официально фронты создавались - опять таки по предложению советских think tanks, думающих танков, мозговых центров наподобие американских - в ответ на рост межнациональной напряженности и с целью взять ситуацию под контроль, ввести ее в некие приемлемые рамки, оседлать волну, так сказать. Никто - даже в КГБ никто - так и не понял, что при необходимости эти структуры: готовые, с организаторами, исполнителями, наработками, которые делались вообще то для свержения капиталистических режимов в других странах - станут тараном, чтобы развалить государство, чтобы развалить Союз. Просто будет отдан приказ сверху - и он будет исполнен. И те кто писали расписки и были агентами органов будут говорить громче всех, и говорить упоеннее всех, только для того, чтобы отвести от себя подозрения.

Заинтересованы были в личной безопасности и кооператоры. Мутная поросль бизнеса новой волны, не знающая и не желающая соблюдать никаких правил, обналичивающая один к двум, открывающая видеосалоны с Эммануэль и Брюсом Ли, ввозящая в страну первые компьютеры - она тоже была заинтересована в бардаке. Тогда шел период первоначального накопления капитала, дерзкий, с кровью, со свистом нунчак, с полным беспределом и правовым вакуумом, когда каждый делал то что мог делать. И все "накопители" - смотрели только на день-два вперед, зарабатывая по пятьсот процентов навара с каждой сделки, и даже не догадываясь, что может быть время, когда милиция просто придет, и просто предложит тебе поделиться доходами, а милиционеры, сейчас ковыляющие на дряхлой канарейке, на которую выделяют хорошо если десять литров топлива в день - будут ездить на автомашинах лучше, чем есть у них самих.

Надо сказать правду - заинтересован был и народ, заинтересованы были самые широкие слои населения, и таких было если и не большинство - то очень значительная часть. В этом и заключалась трагедия - они, те кто рушил Союз - "попали в струю", народного недовольства, народного гнева, народной жажды перемен. Те, кто это делал отлично понимали жажду перемен народа: просто если долго врать, при этом ничему не веря - это все равно становится заметно, а потом - еще и становится омерзительно. Но дело было еще и не в этом.

Почему то всем - кооператорам, шахтерам, уже говорящим о забастовках и не желающих брать ипотеку под три процента годовых с выплатой половины стоимости квартиры шахтой где они работают, колхозникам, создающим хозрасчетные бригады, заводчанам со своими НТЦ******** и временными группами, где зашибали по три зарплаты за месяц - почему то у всех у них было какое-то светлое, и по детски наивное представление о том, что стоит только добиться каких-то своих прав - и они будут жить как при капитализме, а платить за свет, газ, воду, все прочее - как при социализме. Что в аптеках будут дешевые лекарства, что будет бесплатное лечение и бесплатная школа для детей. Наконец - что если кто-то стоит в очереди на получение квартиры - то ему ее дадут и обязательно бесплатно. Удивительно - но это представление было, и нельзя сказать, что оно было разожжено громкими обещаниями на пустом месте, оно было и до этого, до тех пор, когда люди, желающие разрушить страну, предложили всем растаскивать ее по кусочку, урывать - и грызть в своей норке. Почему-то ни в советском детском саду, ни в советской школе не учили, что бесплатно ничего не бывает, и за все надо платить.

Быдло... Раз это быдло само желает растащить и разрушить свою страну - значит, это быдло и есть и оно заслуживает всего, что с ним произойдет.

Обязательно произойдет. Пусть эти... расстрелять их надо было... или в больницу, старые все, на кладбище прогулы ставят... Уж там, в цековской больнице - подлечили бы. По полной программе подлечили бы!

Яковлев вздрогнул от очередного громкого объявления по трансляции, посмотрел на часы - и понял, что он едва не опоздал на самолет! Проклятье, посадку на Лондон давно объявили! Терминал... терминал...

Подхватив свой багаж, он торопливо направился к таможенной зоне, поглядывая на часы, сердце колотилось как сумасшедшее.

– По ногам как по асфальту!
– возмутился кто-то.

Да пошли вы все!!!

Вот и пограничный пост. Хромированная вертушка, она приводится в действие от педали. Нажмешь педаль - можно идти, она поворачивается.

– Майкл Хейс - заявил он, вспоминая немного подзабытый, нужный сейчас акцент - нельзя ли побыстрее, я спешу.

– Мистер Хейс, правила есть правила - дружелюбно заявила пограничница, тетка средних лет, у которой в ее английском проскакивал неистребимый советский, какой-то уродский акцент.

– Простите, рейс через десять минут.

– Самолет никуда не улетит без вас, мистер Хейс.

Член ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев медленно повернулся на голос. Прямо за ним за спиной стоял человек в довольно приличном ГДРовском костюме, с профессионально неприметными, смазанными чертами лица. Еще один блокировал проход чуть дальше, не пуская пассажиров.