– Вихрь-три, я Вышка. Машина из кабульского полка, плана ее полета у нас нет. Приказываю сблизиться с машиной три-два-семь, визуально определить кто в кабине, попытайтесь выйти на связь. По выходу на связь доложить.

– Принял.

Подполковник легко бросил машину вперед, Ми-24 превосходил восьмерку по всем показателям, в том числе по скорости. Догнав, он начал выравниваться с неизвестной машиной.

– Корольков, запроси соседей, пройдись по частотам.

– Машина три-два-семь, идущая курсом восемьдесят пять от Джелалабада, прошу ответить Вихрю-три, нахожусь по левому борту от вас. Машина три-два-семь, идущая курсом восемьдесят пять от Джелалабада... там кровь!!!

Крик Королькова по связи был настолько неожиданным - что подполковник на мгновение упустил вертолет. Крокодила понесло боком, но подполковник почти сразу же опомнился, отпарировал рычагом циклического шага.

– Ты что орешь? Какая кровь?

– Кровь! Весь блистер со стороны командира в крови!

Подполковник поднял вертолет чуть выше - и убедился, что это действительно так. Но самое интересное - он не заметил на вертолете никаких попаданий снарядов артиллерии, чтобы объяснить такое. Тем более - на кабине.

– Выходи с ними на связь. Они идут в сторону границы.

Корольков повторил вызов, Потапов прослушивал эфир, и на втором вызове убедился, что что-то здесь неладно.

– Они не отвечают.

– Дай предупредительный перед кабиной.

Коротко рыкнул пулемет, струя трассеров пронеслась в нескольких метрах от кабины вертолета - не заметить было невозможно. Но вертолет продолжал лететь вперед, как ни в чем не бывало. Любой афганский летун сказал бы, что очередь по ходу - это последнее предупреждение и с этим не шутят.

– Десять километров до границы!
– крикнул Корольков, машина миновала один из постов.

Дрянь дело...

– Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь продолжает держать азимут восемьдесят пять, курс - к пакистанской границе, до границы десять километров. Блистер со стороны пилота в крови, другой активности не наблюдаю.

– Вихрь - три, я Вышка, ждите!

– Кой черт ждать, предполагаю угон, прошу разрешения на применение оружия!

– Вихрь-три, оружие применять запрещаю, повторяю - оружие применять запрещаю, ждите!

В Джелалабаде уже знали, что на этом борту вылетел из Кабула генерал-майор, прибывший недавно из Москвы. В такой ситуации никто вообще не хотел принимать никаких решений.

– Вихрь - три...

– Вас не слышу!

– Вихрь - три!

Подполковник тупо отключил связь- потому что понял, к чему идет. Понял он, и что с вертолетом дело нечисто - до границы было уже меньше пяти километров. Конечно, потом его переговоры будут записаны аппаратурой боевого документирования, военным аналогом "черного ящика" - но это будет потом. А сейчас...

– Вертолет номер три-два-семь, приказываю изменить курс, в противном случае применяю оружие на поражение! Корольков - предупредительным!

И одновременно заговорили два пулемета. Авиационный ЯКБ снова нарисовал "красную дорожку" прямо перед носом уходящего за кордон борта, а по Ми-24 хлестанула свинцовая струя из бортового пулемета Ми-8. Бронестекла кабины выдержали попадание пулеметных пуль с такого расстояния, по мерка воздушного боя почти в упор - но блистер с правой стороны покрылся сетью разводов и трещин от пуль.

– Обстрелян вертолетом Ми-8 бортовой номер три-два-семь - сказал подполковник больше для АБД, уходя при этом выше - борт уходит за границу, на предупредительные не ответил. Принимаю решение применить оружие на поражение, с целью предотвращения ухода советского воздушного судна за границу.

Пулеметчик снова попытался достать Ми-24, пули чиркнули по брюху и отрикошетили от брони.

– Всем кто меня слышит дают! На аварийной частоте!
– закричал по связи Корольков.