Что-то нужно думать, этими корзинами наскоро сваренными - не обойдешься. В КБ шла разработка системы, позволяющей впрыскивать в выхлоп турбины струю смеси, основанной на жидком азоте. Но это тоже вело к проблемам - например, кто и как будет работать с этой смесью на полевых аэродромах?

Одни проблемы тянут за собой другие.

Вытянув вертолет почти на пределе метров на четыреста - подполковник развернул его на сто восемьдесят градусов и бросил в сторону Хайберского перевала, идя над рекой Кабул, долиной. Это было одно из самых опасных мест во всем Афганистане.

Подсознательно - он хотел наткнуться на духов. Долго не летал, и оттого чувствовал себя почти что дезертиром. Два и защиту вертолета надо испытать, Стингеры много крови людям попортили. В первые годы - летали как у себя дома, если проводилась операция - с вертолета наводчик работал. Сейчас, из-за Стингеров все стали уходить либо на предельно малые высоты, либо на предельно большие, отсюда резко снизилась эффективность ударов. Несколько КБ, в том числе Милевское сейчас прорабатывало тему нанесения ударов высокоточным оружием при наведеии с земли, первенцем такого оружия была мина "Смельчак", уже на подходе были управляемые артиллерийские снаряды типа Китолов и Краснополь. Нужно было бы придумывать что-то и для вертолета - если удастся сделать управляемую ракету, наведение которой осуществляется не с вертолета, а наземным постом, вертолет служит только летающей платформой - носителем - тогда эффективность ударов авиации вырастет как минимум в два раза. Штурману-оператору уже не надо будет отыскивать цель, целиться, будет во многом снята проблема ложной идентификации целей, упростится взаимодействие с авианаводчиками - больная тема для авиации. Сам подполковник был глубоко убежден в том, что цель в любом случае лучше видно не с воздуха, а с земли, теми кто непосредственно ведет бой, и поэтому наводить удары нужно именно с земли, передовыми авианаводчиками, находящимися в составе боевых частей. Вертолетчик должен только войти в район боя, доставить туда боекомплект и применить оружие по наведению с земли. Кое-какие разработки для Ми-24 уже проходили летные испытания****** - но об этом пока говорить еще рано...

– Андреич...
– Корольков был гражданским и дисциплину связи не соблюдал, армейские устоявшиеся команды и выражения в речи не использовал - левее и выше восьмерка танцует. Странная какая-то.

Подполковник заложил вираж, уходя выше и левее.

– Внимание, Вышка, я Вихрь-три. Примерно... пятнадцатью километрами восточнее поля наблюдаю вертушку, висит на месте, возможно поломка. Вертушка восьмая, как поняли, прием.

– Вихрь-три, тебя понял, сообщи бортовой номер машины.

– Вышка, минуту...

Подполковник поднялся еще выше, но тут его вертолет попал в струю от винтов восьмерки, и от греха подальше он отдал рычаг, уходя ниже и снова разворачиваясь. Он не понимал что происходит - метла висела на одном месте и поднималась - ни один дурак в таком месте не стал бы так пилотировать. Зависший вертолет - хорошая приманка для духовского ДШК, если Крокодил еще поборется - то восьмерку ДШК в момент располовинит. Зависать ни в конем случае нельзя, допустимо делать это только при выброске-эвакуации десанта. Потапов прикинул и решил что это скорее всего поломка, и поврежденную машину надо на всякий случай прикрыть.

– Корольков, ты номер машины видел?

– Нет.

– Я зайду на нее, ты глянь.

– Хорошо...

Подполковник снова заложил вираж, стараясь не наподдать потоком воздуха от винтов по поврежденной восьмерке, и в то же время не попасть самому. Мало ли...

– Есть! Триста двадцать семь!

– Вышка, я Вихрь-три. Бортовой - три-два-семь, повторяю - три-два-семь.

– Вас поняло. Метла наша или партнеров?

Опознавательные знаки Потапов заметил и сам.

– Вихрь-три, машина наша, повторяю - машина наша.

– Вас понял, Вихрь-три, как у тебя с топливом?

Подполковник бросил взгляд на приборную доску - указатель был на самом верху.

– Четверть сжег.

– Вас понял, Вихрь-три - оставаться в районе барражирования вертолета три-два-семь, об изменениях обстановки докладывать.

– Вас понял, конец связи.

Подполковник увидел, что вертолет замер где-то на восьмистах над землей, это было уже опасно. Совсем рядом граница, в районе границы разбойничали пакистанские асы. Получившие новейшие Ф16 твари - а иначе и не назовешь тех, кто охотится на заведомо более слабых, тем более на вертолеты - поймав момент, когда границу не патрулируют истребители ПВО и увидев на радаре легкую цель на форсаже ныряли через границу, наскоро отстреливали кого придется и так же, на форсаже уходили. Иначе, как оборзелым пиратством это назвать было нельзя - и такой вот зависший на высоте Ми-8 может запросто стать жертвой бандитов.

Вертолет тем временем вдруг перешел в горизонтальный полет на средней скорости, еще и снижаясь. Подполковник, пока судя по всему не замеченный, последовал за ним.

– Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь перешла в горизонтальный полет, идет азимутом восемьдесят пять, курс - к пакистанской границе.

– Вихрь-три, вас не понял, повторите.

– Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь уходит курсом к пакистанской границе, скорость около ста - разозлился Потапов.