И вдруг спросила:

— Почему вы так добры ко мне?

— Разве?

— Да, — подтвердила Сюзанна, сама не понимая, почему стремится получить ответ. — Да, добры. А если вспомнить отрицательное отношение к браку с вашим братом, то сразу возникает подозрение.

— Я вовсе не…

— Я слышала. Вы сказали, что не стали бы выступать против нашего союза, — сухо, с непроницаемым выражением перебила Сюзанна, — но в то же время нам обоим отлично известно, что вы не одобряли выбор Клайва и даже поддержали его решение жениться на Харриет.

Дэвид долго молчал, обдумывая неожиданную реплику. Все слова были правильными, и все же не приходилось сомневаться, что мисс Баллистер совершенно не понимала, что именно произошло прошлым летом.

Во-первых, не понимала Клайва. А если считала, что сможет стать его женой, то, скорее всего не понимала и себя.

— Я люблю брата, — негромко заговорил лорд Ренминстер. — Однако сознаю, что Клайв не свободен от недостатков. Ему нужна жена, которая бы целиком и полностью от него зависела. Только так он станет тем человеком, которым может и должен стать. А если бы Клайв женился на вас…

Сюзанна смотрела искренне, открыто, терпеливо ожидая, пока он подберет нужные слова. Ответ был жизненно важен, а потому требовал точности.

— А если бы Клайв женился на вас, — продолжил граф, — ему незачем было бы проявлять силу. Силы и энергии у вас вполне хватило бы на двоих. Клайву незачем было бы, расти.

В ее взгляде застыло удивление.

— Короче говоря, мисс Баллистер, — заключил лорд Ренминстер со странной нежностью в голосе, — мой брат вас недостоин.

Пока Сюзанна пыталась проникнуть в смысл слов, пока вспоминала, как надо дышать и говорить, граф встал.

— Было очень приятно побеседовать, — заключил он и легко прикоснулся губами к ее перчатке. Горящие зеленые глаза смотрели требовательно, пронзительно, словно стараясь заглянуть в душу. Наконец граф выпрямился, улыбнулся уже знакомой таинственной улыбкой и спокойно попрощался: — Желаю приятного вечера.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и ушел, но в соседней ложе так и не появился.

Странное чувство — удивительное ощущение волнения, легкой тревоги и нетерпеливого ожидания, которое этот необыкновенный человек умел вызвать одной лишь улыбкой, — уверенно поселилось в груди и отказывалось уходить.

Впервые в жизни Сюзанне не удалось сосредоточиться на пьесе Шекспира.

Даже с широко открытыми глазами она видела только значительное лицо графа Ренминстера.

И снова Сюзанна не могла уснуть.

Ничего удивительного. «Мой брат вас недостоин». Что он имел в виду? Зачем сказал непростые, слишком важные слова?

Возможно ли, чтобы граф за ней ухаживал?

Она тряхнула головой, словно пыталась прогнать глупые мысли. Нет, не может быть. Граф Ренминстер никогда и ни за кем всерьез не ухаживал и вряд ли начнет с нее.

У Сюзанны имелись все основания сердиться на неожиданного поклонника. Еще бы! Из-за него она потеряла сон. А она никогда и ни из-за кого не теряла сон, даже из-за Клайва.

За бессонной ночью субботы последовала бессонная ночь воскресенья. Утром появилась колонка леди Уислдаун, и ночь понедельника оказалась еще тяжелее. В результате во вторник Сюзанна вышла к завтраку усталой и раздраженной. В этом состоянии ее застал дворецкий.

— Мисс Сюзанна, — обратился он с вежливым поклоном, — вам письмо.

— Мне? — удивленно и недоверчиво переспросила она, принимая конверт. Дорогая глянцевая бумага, темно-синяя восковая печать. Ну а герб она узнала сразу. Ренминстер.

— От кого? — поинтересовалась Летиция, проглотив кусочек булочки, которую откусила за секунду до появления слуги.

— Не знаю. Еще не распечатала, — сердито соврала Сюзанна, придумывая повод отложить чтение до лучших времен, когда рядом не окажется настырных свидетелей.

Сестра посмотрела с подозрением.

— Нетрудно исправить, — ехидно заметила она. Сюзанна положила конверт рядом с тарелкой.

— Потом прочитаю. Сейчас я слишком голодна.

— А я умираю от любопытства. Или открывай сама, или придется тебе помочь.