Он обратил взгляд к монитору; на котором застыла надпись:

задержка вуф 200

Разглядывая ее, он постепенно привыкал к мысли о том, что он сам, Бинг, Катя и Невил вошли в контакт с людьми из пятимерного пространственно-временного континуума. Эти создания должны быть высшими, великими, огромными; их четырехмерная вселенная могла охватывать бесконечное количество его трехмерных вселенных. Эти маленькие зеленые человечки оказались побольше его самого. И он хотел поговорить с ними. Задать важные вопросы.

Вновь ощутив шелест сигнала, он прислушался к нему с чувством, скорее близким к благоговению. Этот шорох, мантра, гимн, пропетый вселенной. Он закрыл глаза.

Шаги возвращающихся коллег заставили его вздрогнуть. Первая мысль — они что-то забыли, но пришлось признать, что он потратил время на бесплодную медитацию, не давшую никаких результатов; он так и не нашел ответа ни на один из волновавших его великих вопросов. Он посмотрел на монитор, оказавшийся порталом в другую вселенную, в мир существ, куда более близких, чем он, к бесконечности. Со временем они укажут путь к этим ответам.

Колин поднялся от пульта навстречу коллегам. Завтрак явно оказал на них бодрящее воздействие: они казались свежими и сочащимися энергией.

— Вот, вернулись, и осталось еще несколько минут, — проговорил Бинг, подавая ему большой стакан с кофе. Колин принял напиток с благодарностью.

— Ничего нового не произошло? — спросил Невил.

— Нет.

— Осталось три сотни секунд… всего три сотни секунд отделяют нас от великого события, — сказала Катя. — Волнующего события, великого события. Мы войдем в историю!

Все четверо молча взирали на монитор до тех пор, пока на экране через три минуты не появилась строчка:

задержка вуф 1/0

— Что такое? — проговорил Бинг. — Какого черта это обозначает?

— Не к добру, — ойкнула Катя.

В лаборатории вдруг установилась могильная тишина. Колин не сразу понял, что умолкло гудение, шум сигнала. Ни звука!

— Не понимаю, — пробормотал явно приунывший Бинг.

— Задержка в единицу, деленную на ноль, — проговорил Невил едва слышно. — Бесконечность. Не могу поверить… не могу поверить в то, что они не хотят разговаривать с нами.

— На мой взгляд, это означает, что наш трехмерный мир не интересен им и ничему не может их научить. — Катя подняла палец, а потом указала на монитор. — И все-таки, — добавила она с улыбкой, — теперь мы знаем, что они существуют. Мы не одни. И если беседа с нами не интересна им, значит, наверху хватает подобных нам.

— Ничего удивительного в этом нет, — негромко, едва ли не под нос себе пробормотал Невил. — Что интересного могли бы мы узнать от двумерных существ? Мы показались бы им богами.

— И что же мы теперь будем делать? — спросил Бинг.

— Продолжим работу, — вздохнул Невил. — Будем искать, пока есть финансирование.

— Боги… — прошептал Колин.

Бинг повернулся к нему с тревогой:

— Колин, что с тобой?

— Ничего, — выдавил Колин. — Полный ноль. Ничего.

Опасаясь, что мимика выдаст его, он отвернулся.

— Мне надо пройтись.

Шагая на восток по предрассветной улице, Колин терпел январский ветер как наказание. Безукоризненно чистый снежок покрывал примолкшую улицу. Тихий этот снежок был памятен ему с детства. Ребенком он молился об исцелении матери, однако молитвы его остались без ответа… как не ответил ему и этот умолкший шорох сигнала.

Снежинка холодной слезой коснулась уголка его глаз. Оба глаза его наполнились влагой. Снежные хлопья заставили его заплакать — об утерянной путеводной звезде, о покойной матери… о Боге.

Небо постепенно становилось светлее. Наконец из-за горизонта выглянул краешек солнечного диска, и ослепительный свет окатил Колина. Солнечный свет проливался на узкую улицу, ложился на белый снег под ногами, прикасался к стенам домов, отражался от окон. Ошеломленный этим выбеленным, искрящимся бриллиантами ландшафтом, он застыл в безмолвном благоговении.

Он читал об этом: Манхэттенхендж… Манхэттенское солнцестояние — день, когда восход солнца совпадает с направлением узких ущелий улиц. А когда солнце поднялось повыше, взыграл и его дух. Ум его воспрял из трясины тревог и воспоминаний, и Колин вдруг перестал жалеть себя. Невил прав: поиски продолжаются.

Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ

Сара расплатилась за кофе, перекинула через плечо сумку и направилась к двери. Когда она проходила мимо столика, за которым читал книгу молодой человек, тот неожиданно поднялся и произнес сдавленным голосом: