Шрифт:
Расшатанный стул под Риком скрипнул. Он посмотрел на бетонный пол с пятнами масляных потеков и вздохнул.
Промис сказал – они тебя поймают. Рик это и без него знал. Повезет еще, если приведут на полицейский аэродром, а могут просто сжечь в воздухе. Они ведь только прикидываются добренькими, а на самом деле лишь следуют инструкции. Стоит им получить приказ, их роторные пушки наберут обороты, и от шустрого «трайдента» Рика останется только стружка.
– Так мы перегородки будем ставить или нет? – спросил Промис. Рик оторвал взгляд от пола и посмотрел на Промиса.
«Как незаметно он подкрался…» – подумал Рик, глядя на подровненную бороду Промиса, на его кустистые брови и безумные глаза.
«Наверное, опять ему слышатся голоса… Он всегда так выглядит, когда слышит их».
– Давай уже что-нибудь делать, Рик! Мне нужно отвлечься!
– Хорошо, давай ставить перегородки… – согласился Рик, и ему показалось, что он поднялся со стула.
– Ну вставай же!
– Да-да, конечно… – сказал Рик и поднялся, теперь уже на самом деле.
«Забористый сегодня фунобуксид», – подумал он и направился к верстаку, где у них с Промисом были припасены листы гофрированного алюминия, из которого они собирались сделать перегородки для грузовых отсеков.
После того как доставшийся Рику «трайдент» показал, на что он способен с дополнительной турбиной, целостность упаковки дорогостоящего контрабандного товара оказалась под угрозой. Сеньор Ромеро приказал что-нибудь придумать, и Промис предложил поставить перегородки, а Рик его поддержал. Теперь пришло время воплощать идею в жизнь. Несмотря на фунобуксид, работа у Рика с Промисом ладилась. До вечера они сумели посадить на клепки все перегородки, сделав из грузового отсека подобие ячеек камеры хранения.
– Ну вот, – сказал Промис, когда работа была сделана, а в приподнятые ворота вместо свежего ветра стал проникать красноватый свет предзакатного солнца. – Все и сделали, а я думал, не успеем…
– А я не сомневался, что успеем. Вот только пушку еще надо зарядить…
– Завтра зарядишь. Утром у тебя будет время.
– Да, утром будет время, – согласился Рик и вздохнул. Пары фунобуксида давно улетучились, и ему снова хотелось выпить.
70
К себе в домик, к которому Рик за несколько дней успел привыкнуть, они возвращались после заката. Солнца уже видно не было, но света, отраженного от вытянутых у горизонта облаков, хватало, чтобы видеть тропу, колючий кустарник на обочине и руины брошенных построек.
– Ты так и не сводил меня к лагуне. А ведь обещал…
– Если обещал – свожу, – сказал Промис и отвернулся. Рик понял, что не сводит. Он уже знал, что все на этом острове идет наперекосяк.
– А вон остатки сада Гривена. Правильно?
– Правильно, – ответил Промис.
– От их дома остались одни ракушки, а сами они уплыли на Тамеокан, потом пересели на балкер и добрались до материка…
– Что за чушь ты несешь, Рик? – сердито спросил Промис.
– Что значит чушь? Ты сам мне говорил это – я только повторяю.
– Никуда они не уезжали, я их кости откопал прямо на участке. Надеялся, что найду припрятанные денежки, но нашел яму с костями и остатками одежды. Ребята Ромеро убили их, бросили в яму и забросали песком.
– Но ты же сам говорил мне, Промис! – выкрикнул Рик и даже дернул Промиса за плечо так, что затрещала его рубаха.
– Не дергай меня, Рик, – отмахнулся тот. – Да, я что-то наплел тебе, но это была моя… эта самая… самая хорошая история. Мне хотелось, чтобы старик Гривен добрался до материка, понимаешь?
– Понимаю.
– Вот он и добрался и даже звонил мне.
– Это я помню.
– Ты помнишь то, что хочешь, а я говорю то, что хочу, понял?
– Понял, Промис. Их всех убили. И семейство Гривенов, и того эльмейро…
Промис не ответил. Они молча шли мимо разросшихся кустарников миокадии, вдыхая обострившийся к вечеру аромат их соцветий.
Со стороны моря, от заполонивших побережье мангровых зарослей, доносились голоса обезьян и птиц, нехотя пререкавшихся из-за мест для ночлега.
– Скажи, Рик, а ты что же, ни перед кем ни за что не отвечаешь? – неожиданно спросил Промис, когда до их домика оставалось шагов сто.
Рик с ответом спешить не стал, ведь такой вопрос мог задать только такой же, как он, алкоголик, и ответ следовало дать полный, а не просто отшутиться.