Виктор задумался. Лариса ждала его решения. Похоже, он понял, что она хочет как-то переломить ситуацию. На своем поле играть легче. Дома и стены помогают. Видимо, ему надо понять, сможет ли он держать оборону на ее территории. И нужно ли ее держать. Только что, на заливе, им было вдвоем хорошо, как никогда. Оба смогли раскрепоститься и полностью отдаться друг другу и водной стихии. Ларисе казалось, что Юсупов размышляет, нужно ли ему это, стоит ли так раскрываться, отдаваться женщине. Ведь стоит только начать, и потом не заметишь, как предашься ей весь со всеми своими болевыми точками и станешь перед ней голым и беззащитным. Скорее всего, такое с ним уже было, а потом его предали, и он не хочет повторения. Иначе трудно объяснить сегодняшнее превращение из бесчувственного автомата в страстного мужчину, потерявшего голову из-за понравившейся женщины, а потом – в беззаботного мальчишку, во все горло хохочущего на берегу ночного залива. Похоже, Виктор не так безнадежен, каким кажется. И все будет зависеть от того, что он сейчас скажет. Обострившимся чутьем Лариса понимала, что подстегивать ситуацию бессмысленно, а потому продолжала молчать. Юсупов должен все решить сам.

Виктор походил вокруг стола, на котором так и стояли грязные тарелки и стаканы, несколько раз переставил с места на место бутылки и наконец сказал:

– Ну… мы же не можем все так оставить… Дача чужая… И так дом изгадили…

– В доме все нормально. Половик высохнет. Все кровавые пятна я замыла. Стекло, конечно, придется потом вставить, а пока окно чем-то закрыть… За зеркало надо будет заплатить или купить новое… Скажешь, что один из друзей перепил… Бывает… – Лариса намеренно говорила бесстрастно, самым будничным тоном, чтобы он не подумал, будто она его уговаривает. Просто констатирует.

– Я нетрезв… Не могу за руль… – проронил он, как бы выпустив еще один пробный шар.

– Мы пили часа три назад, если не четыре… – ловко приняла его она. – И всего лишь вино. Думаю, что ты сильно опьянел просто от… волнения… А то, что сейчас допил, – вообще ерунда…

Юсупов на это ничего не ответил, но и не возражал, а потому она уже более решительно продолжила:

– Иди приведи в порядок мангал, а я уберу со стола… Все можно сделать быстро, благо посуда разовая…

И, не давая ему одуматься и что-то сказать наперекор, Лариса принялась складывать тарелки и недоеденные куски в пластиковый мешок для мусора. Юсупов молча постоял около нее, а потом пошел к мангалу. Лариса обрадовалась так, что к горлу опять подступили слезы. Да что ж это такое? И чего ее так разобрало? Подумаешь, согласился разобраться с мангалом! Не замуж же позвал! Стоп! Стоп! А разве она хочет за него замуж?

Вопрос, который вдруг возник в мозгу, так обескуражил, что Лариса плюхнулась на скамейку возле стола и уронила голову в тарелку с размазанным кетчупом. Неужели она хочет за Юсупова замуж? Она же никогда о замужестве не мечтала и была уверена, что ни при каких обстоятельствах не наденет на себя брачное ярмо. А Виктор – вовсе не тот человек, с которым будет сладко сосуществовать. Неужели она действительно хочет за него замуж? Лариса вспомнила поцелуи в воде и окончательно уверилась в том, что хочет. Замуж. Именно за Виктора Юсупова. Но то, что он согласился привести в порядок мангал, еще вовсе ничего не значит.

После мангала Виктор занялся машиной, и Лариса поняла, что они все же возвратятся в Петербург. Она боялась второй раз пригласить его к себе. Как бы не спугнуть… В конце концов, память у него хорошая, а значит, спросит, куда повернуть, если что… А если не спросит и привезет к себе – это тоже неплохой вариант. Все-таки они будут не на даче, где разворачивались отвратительные кровавые события.

На одном из перекрестков Юсупов действительно спросил:

– Теперь куда?

Лариса, старательно сдерживая рвущееся из груди ликование, показала направление. И он повернул туда, куда нужно, а значит, согласился ночевать у нее. Как хорошо, что она пару дней назад поменяла постельное белье не просто на чистое, а еще и на самое нарядное! Как чувствовала, что именно это и понадобится. Сегодня на этом белоснежном белье с красными розами на подушках и кайме пододеяльника им будет хорошо. Очень хорошо. Не хуже, чем в водах залива. Она уж постарается, чтобы было не хуже.

И когда они зашли в ее квартиру, Лариса, проводив Юсупова в душ, бросилась раскладывать диван и устилать его бельем с розами. Окна она прикрыла шторами, чтобы белая ночь, уже намеревающаяся перейти в нежное перламутровое утро, не слишком мешала интиму.

Все, что Лариса задумала, произошло именно так, как она хотела. Она старалась для этого мужчины, как ни для кого и никогда. Он был в эту ночь главным, а она всего лишь одалиской, прислужницей. Она, блистательная Лариса, перед которой послушливо стелились все бывшие любовники, стала рабыней этого мужчины, которого, видимо, и ждала всю жизнь. В ответ на ее ласки и Виктор повел себя совершенно по-другому. Он был нежен и страстен одновременно. Ларисе казалось, что он даже хочет что-то сказать ей, но сдерживается. И она не торопила его. Эту ночь по своему качеству можно было считать первой у них, а потому – впереди будет еще много таких ночей. Впереди необозримо расстилается длинная счастливая жизнь.

Виктор заснул первым. Лицо его разгладилось, а потому казалось умиротворенным, даже несмотря на безобразившую рану. Лариса смотрела на любимого мужчину и опять роняла слезы. Она их не утирала. Он спит. Не видит. Это хорошо. Для него она будет только улыбаться. Ей есть чему радоваться. Он такой красивый, когда с лица уходит жесткость! Оно, его лицо, делается кротким и наивным, как у ребенка. Он сейчас и похож на спокойно заснувшего мальчика. Аллегорического… Мальчика как такового…

Вот какой Юсупов на самом деле: беззащитный, ранимый. Это и есть его естество, а вовсе не безразличие и цинизм. Как же она раньше не замечала, что его равнодушие и даже некоторая жестокость – всего лишь щит, которым он прикрывается, чтобы никто не разглядел тонкости и, возможно, сентиментальности его натуры! Может быть, она вообще первая разгадала его сущность после… После кого? После чего? Что ужасного случилось с этим человеком, после чего он утратил веру в добро и любовь? Кто так надругался над ним? Видно же, что он рожден совсем для другого…

Лариса вздохнула, вытерла рукой слезы, а потом легко, чтобы не разбудить, поцеловала Виктора в щеку и улеглась рядом. Она уткнулась в его плечо, чем, видимо, все же побеспокоила, потому что Юсупов завозился, чуть приоткрыл глаза, потом уткнулся в ее шею носом и мгновенно уснул снова. Лариса боялась пошевелиться, чтобы не помешать ему, и очень скоро заснула сама. День у них был трудный и затянулся… почти до утра.

Был уже полдень, когда Лариса открыла глаза. Через щели между шторами пробивались яркие солнечные лучи. День, похоже, опять жаркий. Молодая женщина осторожно, чтобы не разбудить спящего мужчину, выскользнула из постели и после душа отправилась на кухню. Да, похоже, придется пересматривать приоритеты и начать серьезно изучать кулинарную книгу. Вот ведь ничего она не умеет из того, что бы доставило гастрономическую радость проснувшемуся Юсупову. Блины у нее вообще не получаются, оладьи выходят резиновыми, как подошвы. Кашу же варить возлюбленному просто смешно…