Егор, с усилием сохраняя способность трезво мыслить, увидел расходящееся пространство, четко разграфленное и уставленное разномастными, но очень аккуратными постройками. Ровные дорожки, спортивные площадки, яркий свет фонарей, стройные ряды жилых модулей.

– Это одна из наших баз, – пояснил Чернышов, увидев обращенные к нему глаза Егора.

– То есть рыбалки не будет, – констатировал тот.

– Ну почему? – улыбнулся генерал. – Всему свое время. Поживешь пока здесь. Тихо, спокойно, будет время осмотреться и принять решение.

– Ясно, – отозвался без воодушевления Егор.

Ему было все равно, куда его привезли. Главное, подальше от людей Ожогина. И потом, ему ли капризничать? Он хотел помощи – и получил ее; стало быть, принимай все как должное.

Броневик остановился возле двухэтажного плоского здания, напоминающего силикатный кирпич.

– Выходим, – скомандовал Чернышов.

– Ага, – кивнул Егор, выбираясь из машины на квадратную асфальтовую площадку.

Они вошли в здание, где их встретил вышколенный, как солдат из роты почетного караула, дежурный в форме капитана пограничных войск.

– Прошу сюда, товарищ генерал.

Вслед за дежурным они поднялись на второй этаж, и Егору показали его комнату.

– Располагайся, – стоя в дверях, сказал Чернышов. – Все необходимое здесь есть. Если что-то понадобится, обращайся к капитану. Все понятно?

– Так точно, товарищ генерал, – неловко пошутил Егор, брякаясь на постель. – А ничего, мне здесь нравится, – сообщил он с пьяной откровенностью.

– Утром увидимся, – продолжал Чернышов, делая вид, что не замечает его состояния. – Все, отдыхай.

– Спасибо… – вырвался у Егора последний спазм сарказма.

– Не за что, – улыбнулся несколько натянуто Чернышов и вышел.

Вместе с ним вышел капитан и затворил дверь.

Егор остался один.

Некоторое время он сидел без движения, слушая то накатывающийся, то утихающий шум в голове. «Как морские волны», – вяло подумал он. Затем, не вставая, разделся, кое-как сложил одежду, вытянулся на постели, так и не разостлав ее, и мгновенно уснул.

Спал он недолго. Восьми еще не было, когда он поднял голову с подушки и уткнулся взглядом в оглушительно тикающий циферблат.

«Нарочно поставили, чтобы тикали, – подумал он. – Чтобы спать не давали. Правильно, нечего залеживаться. Здесь не то место. Кстати, о месте. Куда это меня занесло?»

Он некоторое время полежал, прислушиваясь к тому, как функционирует организм. Тот функционировал очень даже хорошо. Голова была ясной, тело – легким и таким свежим, что хотелось вскочить и сделать зарядку.

«Знает генерал толк в напитках», – одобрительно подумал Егор.

Он свесил ноги с постели, качнулся взад-вперед и рывком встал. Подошел к окну, прикрутил стального цвета жалюзи и выставил голову к самому стеклу, пытаясь охватить взглядом побольше. Но увидел только стриженный под солдатскую голову пустырь и замыкающий его забор с колючими завитками поверху.

«А местечко гнусное, – промелькнуло в голове. – Впрочем, наплевать. Главное, что под охраной».

Он оставил неутешительное окно и прошелся по комнате. Ровно восемь шагов. В поперечнике было примерно пять, но он не стал утруждаться. И так понятно, что хоромы знатные. Чернышов, поди, в таких не один год провел. ФСБ! Вот откуда Паланик и Джойс, Берроуз и Уэльбек. И вся трудноскрываемая любовь к Западу. Попробуй скрой такую любовь, когда она с младых ногтей сидит в самом сердце. А то карасей он уважает, «Любэ» ему подавай… А сам втихую тащится от «Нирваны», и на обед предпочитает тушенную в винном соусе форель или, на худой конец, бифштекс с кровью, а не жареную картошку с луком и салом.

«От бандитов попал к шпионам, – подумал Егор с пугающим его самого равнодушием. – Славно. Хорошо, что не наоборот. Впрочем, все в этой жизни обратимо».

Он походил по комнате и, уловив что-то необычное, будто бы изменившееся со вчерашнего вечера, остановился возле стула, на котором была ровно сложена его одежда. Озадаченно ее перебрав, Егор убедился, что ее не только сложили, но предварительно выстирали, высушили и выгладили.

Ну, если дружеская опека Аркадия Борисовича простиралась так далеко, то можно было только догадываться, что он потребует в оплату!

Тут у Егора возникла одна заманчивая мысль. Она, собственно, будировала его сознание всю ночь, но за лазанием в канализацию и поисками убежища ему было некогда браться за ее осуществление. Сейчас же было самое время.

Он огляделся, якобы в задумчивости, а на самом деле хитро – как ему казалось – изучая обстановку.

Где у них камера? В углу? Незаметно. Вмонтирована в решетку вентиляции? Очень может быть. Или в люстре, на вид чудовищной, но для такой цели вполне подходящей? Ну и ладно. Пускай себе наблюдают. А ему надо уединиться.