Шрифт:
— А Вы предлагаете поверить в сказку?
— В сказку? — старик придирчиво оглядел свой стакан и всё же решился отпить из него еще раз, — Что ж, давай поговорим о сказках… и о реальности заодно. А в реальности есть два типа людей. Одни — самолюбивые. Их никуда подталкивать не нужно, они сами сквозь жизнь, как сквозь лес, прорубаются. Ну, не может никак такой человек смириться с тем, что он, любимый, всё еще не Император Вселенной и не Трижды Герой Мира.
Моё воображение непроизвольно подсунуло мне образ одного весьма энергичного знакомого в брежневском парадном мундире, и я едва удержалась от смеха.
— А есть другие, как вот ты, — невозмутимо продолжал старик, — те, что себя совсем не любят. И для них-то никакая сказка уж точно не начнется, пока не придут какие-нибудь калики перехожие и не сгонят на пинках с печки. А без этого ты так всю жизнь и просидишь, так и не узнав, что же ты можешь…
— Ну уж! — решила обидеться я, — Мне мои способности отлично известны…
— … в пределах печки, — оборвал меня на полуслове старик, — где грош им цена. Неужели не интересно хоть раз из родной паутины вылезти?
«А в сущности, что я теряю? — подумалось мне. — В заграничный бордель по возрасту не прохожу, для рабского труда где-нибудь на рисовых плантациях — тоже явно неподходящий кадр. Да и маньяка-убийцу дедушка никак не напоминает…»
— Ладно, — решилась я, — будем считать, что Вы меня и заинтересовали, и почти уговорили. Значит, я Вам таскаю реактивы, а Вы золото из ртути варите — так?
— Золото — это ваши, европейские глупости, — поморщился мой наниматель, — Есть множество куда более быстрых и надежных способов разбогатеть, нежели алхимия. Я ищу эликсир бессмертия.
Тут уже я не выдержала, расхохоталась, так что бармен бросил свой магнитофон и уставился на нас во все глаза, видимо, гадая о характере наших взаимоотношений.
— Это красную киноварную пилюлю что ли? А мне, надо полагать, предстоит смотаться на Луну, поискать там зайца со ступкой? Скафандр хоть дадите?
Старик на моё неприличное ржание отреагировал вяло.
— Шатлов в моем транспортном цехе пока что не водится, но уверяю тебя: некоторые места, где тебе предстоит побывать, поэкзотичнее Луны будут.
— Хорошо, — задавила, наконец, приступ смеха я, — тогда еще один вопрос. Вы всегда себе так сотрудников нанимаете — прямо на улице? Или у меня на лбу написано: «Идеальный экспедитор»?
— Просто мне для этой работы нужен был человек твоей породы. А вас не так уж и много осталось…
— Второй раз про эту загадочную породу от Вас слышу! Во мне что, кровь короля Артура что ли?
— Еще интересней. Но об этом не здесь нужно говорить. Вот если завтра придешь заключать контракт, там и обсудим и твою породу… и как ею пользоваться нужно.
И старик протянул мне желтую с коричневыми буквами визитку, из которой явствовало, что господин Лао Шэнь Да действительно является президентом фармацевтической компании с непроизносимым совершенно названием. И адрес фирмы. Всего в двух остановках от меня, кстати.
— Приходи часам к… — старик внимательно посмотрел на меня, — четырем. Паспорт возьми, без него охрана временный пропуск не выдаст. А сейчас пора бы и по домам. Подвезти тебя?
Проделывать обратный путь пешком мне совершенно расхотелось.
Честно говоря, я уже не слишком бы удивилась, если б старика ждал черный лимузин с шофером. Но вместо этого он подошел на стоянке к довольно пыльному джипу и сам уселся за руль.
— Я окошко открою, можно? — осведомилась я, устроившись на заднем сидении, — Вас не продует?
— Ну, уж от простуды-то я всегда вылечиться сумею, — усмехнулся старик, — Скажи лучше, куда тебя везти.
Я назвала адрес и умолкла. Старик тоже больше ни о чем не говорил, сосредоточившись на дороге. Алхимик. Президент фирмы. Калик перехожий. Ну, что ж, завтра поглядим, какой из меня Илья Муромец!
Глава 2
Алиса, помнится, считала верхом нелепости открыть утром глаза и сказать самой себе: «Ну, вот, уже и завтра!» Но именно так я и поступила. На самом деле начинающийся день нимало не походил на вчерашнее «сегодня»: никаких мрачных снов, никаких теней по углам. И главное: никакого нервического беспокойства, которое обычно не дает мне проспать дольше четырех часов кряду, вытряхивая из постели для тупого блуждания по треугольнику: книжный шкаф — компьютер — телевизор. Но в этот раз все положенные восемь часов сна были вычерпаны мною до донышка, не оставив никакого мутного осадка в глубине зрачков.