– Что, Лиска, страшно стало?

– Страшно. Особенно в магазине. Как этот тип подошел я не слышала. Сразу начало что-то душить. Не вздохнуть. Я тебя хотела позвать, не смогла. А ведь он ко мне даже пальцем не прикоснулся. Стоит такой наглый. И гадости всякие несет. Он про нас никому не расскажет?

– Нет, я ему мозги выжег. Это типа лоботомии. Знаешь, раньше врачи буйным сумасшедшим рассекали связи между полушариями мозга. Ну или как то так. Я не хирург. Это считалось лечением. Получался вместо буйного, который может принести вред окружающим, человек -растение. Ничего не знает, ничего не делает. Только ест. Если еду в рот положат. Кстати, насчет растений, не вздумай больше ни одной травинки пожалеть. Попрет из тебя магия, мигом вычислят. Не можем мы с этими ребятами на равных сражаться. За ними система.

– А за нами?

– За нами только черти. И черт его знает где они шляются когда нужны.

До дома ехали молча. Настроение испортилось полностью. Давила неопределенность. Когда показался родной подъезд, Борис решил перевести тон на игривый. Так сказать , сменил тему.

– Алиса, ты первый раз у меня, тебя как невесту на руках занести или своими ножками потопаешь? – Алиса захихикала, мгновенно забыв все неприятности.

– Конечно на руках! И с поцелуем! Как положено. – Борис подхватил ее как ребенка под попу, другой рукой взял пакеты и твердой походкой двинулся вверх по лестнице. Пока добирались до третьего этажа, Алиса развлекалась как могла. Хихикала, прижималась грудью, шумно дышала ему в шею. Покусывала за ухо, что вызывало водопад мурашек и обеими руками с риском свалиться лохматила волосы. Хорошо что из соседей никто навстречу не попался. Когда наконец добрались до двери, она как птичка вспорхнула с руки и потребовала обещанный поцелуй. Целоваться в подъезде Борис отказался наотрез. За это она отыгралась в прихожей. Повисла у него на шее и впилась в губы долгим влажным поцелуем. С трудом оторвав Алису от себя, Борис повел ее в комнату. Пока он раскладывал покупки в холодильник и сервировал низенький столик возле дивана, Алиса посетила санузел, побывала в спальне, попрыгала на кровати, чему то улыбнулась. Вдруг вспомнила про лиану и радостно потащила в спальню горшок, пристраивать его на подоконник. Потом зачем то выглянула на балкон, вернулась в комнату, постояла возле книжного шкафа, рассматривая корешки книг. Наткнулась на альбом с фотографиями и наконец успокоилась на диване, разглядывая старые снимки.

– Это твоя жена?

– Да, бывшая. Мы расстались несколько лет назад.

– А дети?

– Детей не было.

– Я наверное глупая, только теперь догадалась спросить о жене…. Не расстраивайся, - Алиса встала, подошла вплотную, заглянула в глаза и ласково погладила его по щеке, - я рожу тебе детей. Девочку и мальчика. А потом еще, кого захочешь.

Борис чтобы скрыть смущение отвернулся, оглядел накрытый столик. Вроде все на месте. Осталось зажечь свечи. Справившись с собой он повернулся к Алисе. – Конечно родишь. Только вырасти сначала.

– Я взрослая. Сейчас некоторые девчонки в шестом классе рожают. У нас в школе одна в девятом родила.

– И что, ума у нее прибавилось?

– Насчет ума не знаю. Но скандал был жуткий.

– Ты хочешь скандала? По закону в нашей стране все что происходит между мужчиной и женщиной разрешено только с восемнадцати лет.

– Глупый закон, - Алиса поджала губы. – Все равно паспорт менять. Давай прибавим мне год?

– Не вижу смысла. Тут просто фотку поменять, куча проблем. А дату…. На одни только справки как раз год уйдет. Так стоит ли начинать?

Он наконец разлил в тяжелые хрустальные, оставшиеся еще от родителей бокалы густое красное вино. Посмотрел на Алису, - ну что, за нас?

Потом они ели твердую острую бастурму и нежную подкопченную семгу, закусывали сыром и маслинами. И пили вино. Свечи мерно колыхались язычками пламени. Алиса рассказывала как в детстве, когда ей было лет шесть, и когда еще все было хорошо, ездила с отцом и матерью в дом отдыха, расположенный где то недалеко от Города. И как видела там настоящую живую гадюку, и как ежики ночью топали по деревянному настилу веранды. И как она испугалась мирно пасущегося теленка, и как бежала со всех ног, чтобы сообщить маме что-то очень важное. Но упала и сильно ободрала коленки.

А он рассказывал о своей службе на Черном Море. Больше о море, о том какое оно большое и соленое. О том, как над ним встает солнце, о том как пахнут водоросли, выкинутые на берег после шторма. И о больших раковинах, перламутровых внутри, и в которых, если приложить их к уху, всегда слышится шум прибоя….

Приближалась полночь. Разговор сам собою затих. Алиса была напряжена как струна. Борис посмотрел на часы.

– Пора, - он вышел на кухню и вскоре вернулся с маленьким ножиком, которым обычно чистил овощи. Налил в бокалы вино, и чиркнул себя по пальцу. Кровь темными рубинами закапала в вино и тут же разошлась в нем без остатка.

– Как там у мессира, «кровь давно уже ушла в землю и на ее месте выросла виноградная лоза». Бояться не надо. Ты готова?

– Готова! Все как у Золушки. Двенадцать часов, звон хрусталя ,а впереди или прекрасный принц, или гнилая тыква…. У меня получится. – Взяла дрожащей рукой вино, чокнулась с Борисом и решительно опрокинула в рот. Вот так, одним глотком. Глаза у нее закатились. Бокал выпал из ослабевшей руки, но не разбился, а покатился по ковру играя радужными гранями. Часы пробили двенадцать. Она стала заваливаться на Бориса. Он подхватил легкое тело и понес в спальню. Аккуратно положил на кровать.

– Надо бы раздеть, изменения довольно активны, не дай бог какая-нибудь резинка или тесемка пережмет что-то важное.

Стащил без особых трудностей сарафан. Снял лифчик. С нежностью потрогал упругие вишенки сосков.

– Так, главное не увлекаться, - стянул трусики, обнажив поросший темными волосиками лобок. Полюбовался. Не выдержал и нежно провел ладонью. Снял с пальца дешевое серебряное колечко. Потом покрыл, ставшее за несколько дней таким дорогим ему тело, мягким испанским пледом, погасил свет и вышел из спальни.