– Мы не люди?

– Милый мой эльфенок, посмотри в зеркало. Ну какой ты человек? Ты самая натуральная эльфа. Правда единственная.

– И что, других не будет?

– Можно и других наделать. Сегодня, когда мы обедали, я от нечего делать внимательно изучал ауры проходящих мимо людей.

– Ага, ауры изучал. На баб ты пялился. Я видела.

– Не перебивай, именно изучал. Половина из них сможет пройти изменение.

– Это же замечательно!

– Чем?

– Ну, мы сможем возродить эльфийскую расу.

– Зачем? Ты забыла, какими были первые эльфы и за что их уничтожили? Лиска, мы не в сказке, мы в кошмаре. Не забывай об этом. Потом, как ты меня представляешь в роли священного дуба? Впрочем, я готов сделать еще пару эльфиек. Возрастом постарше. Забавно, когда за тобой таскается целый гарем….

– Бабник! Я тебе покажу гарем, - Алиса продемонстрировала маленький кулачок, - всех убью, одна останусь.

– Ладно, - остановил ее Борис, - хватит расслабляться. Я сейчас позвоню Олегу, предупрежу что мы будем завтра с утра. Наверное, начинай готовить а мне пора за бабушкой.

Олег звонку обрадовался. – Ну, завтра народу будет. Кстати, я нашел для твоего знакомого выход на Больницу. Один наш парень, после боев там реставрировался. У них со старшей медсестрой в отделении любовь закрутилась. Наверное, свадьба будет. Завтра в десять у них обход, после него, часов в одиннадцать можешь подъехать, поговорить. Ее Мариной зовут. Телефон в холле, на вахте. Ей про тебя сказали. Будет ждать.

Довольный Борис дал отбой. – Дело сдвинулось. Теперь едем в Затон.

Светлана Ивановна ждала его наверно с утра. Под пристальными взглядами соседей неловко забралась на переднее сиденье, засуетилась отыскивая ремень безопасности. Борис помог ей пристегнуться, она завозилась, устраиваясь поудобнее и наконец успокоившись пытливо взглянула в лицо Бориса, - ну, как прошло?

– Лучше чем думали. – Он достал из боковой ниши конверт с фотографиями, - вот, можете посмотреть. Светлана Ивановна долго разглядывала фото, вертела их и так и сяк.

– Совершенно другое лицо. Ты посмотри, все следы крапивного семени как вымело. Прямо царевна сказочная.

– Крапивного семени? – Бориса заинтересовала случайная оговорка.

– Ну да, крапивного. Мы то не местные, из Воронежа после Войны сюда приехали. Воронеж ведь почти весь в развалинах лежал. А семья отца Алисы, местные. Не городские конечно, деревенские. В Городе первое поколение. Так вот, про деревню. Веселая была женщина, прабабка ее. Из той самой деревни где Гришка Вилкин до Сибири жил. Только уехал он оттуда с семьей еще пацаненком. Зато потом приезжал с дружками своими, батистовыми портянками хвастаться.

– Ну и что? – Не очень понимая о чем речь спросил Борис.

– Ну и то, очень уж любила прабабка грешница с ними в баню бегать париться да мадеру там пить. Хотя драл ее за это мужик ейный вожжами нещадно. Да разве за бешеной бабой уследишь? Вот и пошла у них в семье порода в крапивное семя. Ты еще отца Алискиного не видел. Вылитый Гришка, только бороду приложи. И беспутный такой же. Пьяница горький. Плохая там кровь. Я сильно за внучку переживала, ведь и в ней та порода просматривалась. А тут все исчезло. Как в росе умылась.

Доехали быстро. Вкусные запахи гуляли по всему подъезду. В прихожей их встречала Алиса. Немного встрепанная, в новом халатике и тапочках со смешными помпончиками. С тревогой посмотрела на бабушку и покорно опустила голову. Светлана Ивановна быстро оглядела ее, зачмокала губами, - не тревожься Лиска, признала я тебя, признала. Вижу, хоть и поменялась, а все равно внучка моя родная. – Алиса разрыдалась и бросилась обнимать бабушку. Та тоже не выдержала. Слезы покатились по морщинистым щекам. Борис вытолкал хлюпающих женщин к дивану и поспешил на кухню, достать из холодильника шампанское.

– Алиса, а у тебя рыба не сгорит?

– Рыба!!! – Алиса вихрем пронеслась на кухню и склонилась над духовкой на ходу вытирая слезы. – С рыбой все в порядке. Ты это специально? Ну вот, всласть поплакать не дал.

– Не люблю женские слезы.

– Ага! Теперь если что сразу плакать буду.

– И назовут тебя Царевной Несмеяной….

– Вредина!

Потом они ели вкуснейшую форель. Женщины запивали шампанским. Борис позволил себе коньяк. С удовольствием зажевывал его кусочками чернослива. Любил он так. Его специфический аромат и терпкий кисло сладкий вкус гармонируют с коньяком необыкновенно. Наконец умиротворенные женщины оставили еду и принялись за гадание. Борис закурил. Светлана Ивановна долго рассматривала руку Алисы, заглядывала ей в глаза, перебирала волосы. И потом, почему то обращаясь к Борису, выдала, - ждут вас дороги, да не одна а много. Измениться вы будете не один раз, причем вместе. В Город еще вернетесь, правда ненадолго, чтобы снова уехать. А потом ты Царь Белый, один приедешь. Только возле тебя, я себя молодую вижу. Как такое может быть, ума не приложу. Наверно пьяная совсем стала. Мерещится. Не хочу шампанского, налейте мне коньяку.

– Светлана Ивановна, а почему Вы меня все время Белым Царем называете?

– Вижу я так. Ты и есть Белый Царь. А она, - бабка ткнула в Алису, - твоя царица. Она лихо хлопнула стакан коньяка, занюхала его маслиной и стремительно опьянела, - и пойдет от вас народ новый. Здоровый и сильный.

Потом Борис и Алиса убирали посуду. Разложили диван и аккуратно уложили на него спящую старушку. Алиса хищно улыбнулась, - кровать я расстелила, пошли что ли. Все равно спать больше негде!

– И не мечтай. Ничего у тебя развратница не выйдет. Я в джинсах спать буду.