Его Святейшество вновь предвосхитил возможные исследования и эксперименты, которые можно было провести. Джоан смогла только признать, что это действительно очень интересное направление исследований, но никакого ответа дать не смогла. Она продолжила свое сообщение рассказом об элементах загробного мира: необычные цвета и счастливые сцены, включая ярко-зеленые лужайки, заполненные цветами равнины, сверкающие небеса, шумящие водоемы, радуги, драгоценные металлы и камни и здания невероятной архитектуры, отличающиеся красотой пространства и света.

— Кто еще есть там? — задала вопрос Джоан. — Чаще всего встречается описание сонма ангельских существ, Христа и родственников. Затем следует возвращение, большинство людей не хотят возвращаться. Фактически они сердятся на тех людей, которые их оживили. Они раздражены, смущены и чувствуют, что их насильно вернули в тело. Они возвращаются, прежде всего, из чувства привязанности к своей семье, могут быть еще неоконченные дела. Иногда у них есть вторая, возможно менее важная причина для возвращения, — они должны выполнить миссию, связанную с реализацией того, что они узнали во время умирания, им кажется, что их опыт будет полезен другим людям. Исследователи сообщают, что люди, пережившие клиническую смерть или предсмертное состояние, имеют больший интерес к жизни; их забота о материальном благополучии уменьшается; они больше уверены в себе и у них появляется подлинное ощущение жизненной цели. Они становятся духовно энергичными, более заинтересованными в сути, и у них появляется чувство большей терпимости и сострадания к другим. У них также снижен страх смерти, потому что они убеждены, что смерть — это большое путешествие! Они приобретают чувство относительной неуязвимости, поэтому настроены оптимистически. Они чувствуют также свою особую судьбу, возможно, даже гордость оттого, что умерли и потом вновь родились.

Иногда предсмертный опыт дает неожиданные последствия: несколько человек приобрели необычные способности, например способность заранее узнавать о предстоящих событиях, или телепатические способности, или способность находиться вне тела. Этот опыт считается, по крайней мере, субъектами, не только священным, но также высоким примером возможностей психики. Подобный опыт уже включается в западную психологию и начинает считаться не признаком патологии, а, фактически, естественным состоянием сознания.

Его Святейшество спросил, были ли такие люди, которые впадали в депрессию или чья жизнь ухудшалась после пережитого предсмертного опыта.

Джоан ответила:

— Фактически, одним из постоянных элементов этих свидетельств является их позитивный характер, хотя в средневековой традиции они рассматривались как неприятные и иногда даже пугающие. Такова особенность западной культуры, что тяжелые переживания вины трансформировались в приятные, светлые, прекрасные переживания.

Подводя итоги, хочу сказать, что 60 процентов людей, имевших предсмертный опыт, чувствовали умиротворение; 37 процентов — отделение от тела или выход за его пределы, 23 процента входили в темноту, 16 процентов видели свет и 10 процентов входили в свет. Подсчет сделан на основе рассказов людей, другими словами, люди прекращали путешествие на разных этапах.

Джоан продолжала:

— В конце концов, возникает вопрос: что значит быть мертвым? Гарвардский университет выработал четыре критерия: 1) невосприимчивость и отсутствие реакции, другими словами, человек не отвечает и не реагирует на внешние стимулы; 2) отсутствие движения и отсутствие дыхания; 3) отсутствие рефлексов и 4) ровная электроэнцефалограмма.

Кардиолог Фред Шонмайкер опросил пятьдесят пять пациентов, которые поправились после так называемой смерти мозга; они все имели ровную ЭЭГ и соответствовали гарвардским критериям, и у всех сохранились яркие воспоминания о сверкающих видениях.

Я спросил, почему реанимирование продолжалось, если человек отвечал четырем критериям и был объявлен мертвым. Пит объяснил:

— Здесь не сказали, что гарвардские критерии также требуют, чтобы человек находился в таком состоянии в течение 12 часов. До этого времени эти люди остаются подключенными к аппарату искусственного дыхания, но они не считаются мертвыми по гарвардским критериям. Я бы хотел знать, оставались ли эти люди в таком состоянии в течение двенадцати часов?

— Сомневаюсь, — ответила Джоан, — но было бы интересно рассмотреть эти случаи более подробно. В любом случае в ходе нашей дискуссии стало ясно, как трудно определить точный момент биологической смерти. Клетки разрушаются по-разному, физиологические процессы протекают с разной скоростью, и поэтому момент смерти в чистом виде, вероятно, не существует.

Я спросил Его Святейшество, что будет, если технологии реанимации, широко используемые в больницах на Западе, были бы применены к тибетскому практику медитации, который объявлен мертвым и находится в состоянии бардо.

Он ответил:

— Если человек дошел до состояния ясного света, но не дальше, возможно техническими средствами вернуть его назад; но если человек ушел за пределы ясного света в состояние бардо, то это сделать очень трудно. Если человека признали клинически мертвым, через какое время реанимация еще возможна? Каков предел?

Пит сказал:

— Примерно полчаса. И конечно, это не несколько дней, в течение которых практики медитации могут оставаться в состоянии ясного света, поэтому мне трудно поверить, что кого-то можно вернуть к жизни в конце переживания ясного света.

Его Святейшество был в замешательстве:

— Я не понимаю. Когда кого-то признали клинически мертвым, означает ли это, что четыре критерия сохраняют свой смысл в течение двенадцати часов?

— Нет, — ответил Пит. — Я описывал смерть мозга. Клиническая смерть обычно наступает, когда останавливается сердце и его нельзя заставить биться вновь. Во время смерти мозга тело остается живым, но мозг кажется мертвым. Некоторые наркотические средства, которые вызывают смерть, тоже оказывают подобное действие. Наркотики снижают метаболизм, поэтому они защищают мозг от недостатка кислорода и глюкозы, позволяя человеку дольше оставаться в состоянии смерти и потом все же быть возвращенным к жизни.