— Доктор Габиньо, мэтр Фромиляж, — сказал Анатоль, — позвольте представить мою сестру Леони.

Оба привстали и приподняли шляпы.

— Габиньо рассказывал о своей работе в Ренн-ле-Бен, — пояснил Анатоль, пока Леони усаживалась на место. — Говорите, вы три года учились у доктора Куррена?

Габиньо кивнул.

— Да-да, три года. Наши ванны в Ренн-ле-Бен не только старейшие в стране, но в источниках, к нашей большой удаче, встречаются различные типы вод, так что мы имеем дело с большим разнообразием симптомов и патологий, чем другие подобные термальные лечебницы. Группа термальных источников включает источник «Дю бэйн форт» с температурой до пятидесяти двух градусов, так что…

— Им не интересны такие подробности, Габиньо, — пробурчал Фромиляж.

Доктор покраснел.

— Да, конечно. Мне посчастливилось побывать по приглашениям в других подобных заведениях, — продолжал он. — Я имел честь несколько недель заниматься под руководством доктора Прива в Ламало-ле-Бен.

— Я не слышала про Ламало.

— Вы меня поражаете, мадемуазель Верньер. Это очаровательный курортный городок, тоже основанный римлянами, чуть севернее Безье. — Он понизил голос. — Хотя это, конечно, скучное место. В медицинских кругах оно наиболее известно терапией атаксиса…

Тут мэтр Фромиляж с силой хлопнул рукой по столу, так, что подскочили и чашки с кофе, и Леони.

— Габиньо, вы забываетесь!

Молодой доктор побагровел.

— Простите меня, мадемуазель Верньер, я не хотел никого оскорбить…

Удивленная Леони послала мэтру Фромиляжу ледяной взгляд.

— Уверяю вас, доктор Габиньо, я ничуть не оскорблена.

Она оглянулась на Анатоля. Тот сдерживал смех.

— Тем не менее, Габиньо, это неподобающая тема для смешанного общества.

— Конечно, конечно, — бубнил доктор. — Увлечение медициной часто заставляет меня забывать о…

— Вы прибыли в Ренн-ле-Бен на воды? — с показной вежливостью осведомился Фромиляж.

Анатоль покачал головой.

— Мы остановимся в имении нашей тетушки рядом с городом. В Домейн-де-ла-Кад.

Леони заметила, как в глазах доктора вспыхнуло удивление. Или тревога?

— У вашей тетушки? — переспросил Габиньо.

Леони зорко наблюдала за ним.

— Точнее будет сказать, у жены нашего дяди, — поправился Анатоль, очевидно, тоже заметив перемену в интонации удивленного доктора. — Жюль Ласкомб был сводным братом маман. Мы пока не имели удовольствия познакомиться с тетей.

— Вы что-то хотели сказать, доктор Габиньо, — не вытерпела Леони.

— Нет-нет. Ничуть. Извините меня, я… я просто не знал, что у Ласкомба были столь близкие родственники. Он вел тихую жизнь и не упоминал… Честно говоря, мадемуазель Верньер, нас всех удивило его решение жениться, да еще в столь преклонном возрасте. Ласкомб производил впечатление убежденного холостяка. И ввести жену в такой дом, с такой дурной репутацией, ну…

Леони вся превратилась в слух.

— С дурной репутацией?

Но Анатоль опередил ее с вопросом:

— Вы были знакомы с Ласкомбом, Габиньо?

— Не слишком близко, но был. Они провели здесь лето, помнится, в первый год после женитьбы. Мадам Ласкомб предпочитала городскую жизнь, она часто на несколько месяцев покидала имение.

— Вы были личным врачом Ласкомба?

Габиньо помотал головой.

— Нет, я не имел этой чести. Он лечился у врача в Тулузе. Он много лет страдал из-за слабого здоровья, хотя кончина, вызванная сильной простудой в начале года, наступила скорее, чем мы ожидали. Когда стало ясно, что он не оправится, в начале января ваша тетушка вернулась в Домейн-де-ла-Кад. Ласкомб умер через несколько дней после ее приезда. Конечно, ходили слухи, будто он умер из-за…

— Габиньо, — вмешался Фромиляж, — придержите язык!

Молодой доктор снова покраснел.

Фромиляж выказал свое недовольство, подозвав официанта и потребовав полностью зачитать счет, чем положил конец разговору.

Анатоль оставил щедрые чаевые. Фромиляж швырнул на стол банкноту и встал.

— Мадемуазель Верньер, мсье Верньер, — коротко откланялся он, приподняв шляпу. — Габиньо, нас ждут дела.

К изумлению Леони, доктор беспрекословно последовал за ним.

— Почему это о Ламало нельзя говорить? — немедленно спросила девушка, едва те двое скрылись. — И почему доктор Габиньо позволяет этому Фромиляжу так собой помыкать?

Анатоль усмехнулся.

— Ламало известен новейшими успехами в лечении сифилиса — атаксии, — ответил он. — Что касается твоего второго вопроса, думаю, Габиньо нуждается в спонсорской поддержке Фромиляжа. В таком маленьком городке разница между успехом и скромной практикой очень заметна.