Я снова обнял ее и поцеловал.

— Не надо беспокоиться, дорогая! Больше никаких "займов" он не решится сделать, а долг мы возвратим общими усилиями в каких-нибудь три-четыре месяца.

— Но мне нужно еще рассказать обо всем мистеру Харшоу.

— Лучше повременить с этим. Ведь он сейчас находится в таком состоянии… Как-нибудь позже мы ему расскажем, если тебе захочется. Но я не вижу в этом необходимости. А теперь вытри глаза, и я отвезу тебя домой.

Я включил внутреннее освещение машины, и она привела себя в порядок. Роясь в своей сумочке, она нечаянно что-то уронила, но я успел подхватить. Это был маленький медальончик, изображающий доллар с буквой "X" посередине, которая была перечеркнута двумя вертикальными линиями.

— Красивая вещичка! — сказал я ей, возвращая медальон.

— Это подарок матери в день окончания школы, — тихо ответила она.

Глорию я отвез домой и вернулся на Мейн-стрит. Я остановился под фонарем и открыл багажник. Порывшись в нем, я наконец нашел то, что искал: пару старых перчаток. Они были достаточно прочными для той работы, которую я собирался предпринять.

Выбравшись из города на Южное шоссе, я нажал на акселератор и помчался со скоростью сто десять миль в час, совершенно забыв, что, возможно, за мной еще наблюдает шериф, Ват и вся их полицейская братия.

Добравшись до хибары Саттона, я увидел, что его нет дома. Правда, машина стояла на месте. Куда же он мог скрыться? Ведь кроме как в городе он не может быть нигде!

Я подождал до полуночи. Потом еще немного. Все безрезультатно. Тогда я решил вернуться домой. Приехал я к себе лишь в половине третьего ночи.

Ярость мешала мне спать, и я ворочался с боку на бок. Ему показалось мало ее денег, он хотел вдобавок унизить ее. Теперь, когда я решил жениться на ней, положение изменится. Но как отреагирует на это Долорес? И шериф?…

Вероятно, я все-таки под утро заснул, так как внезапно услышал звон колоколов и увидел, что за окном ярко светит солнце.

Одевшись, я отправился в центр города. Солнце сверкало ослепительно. В ресторанчике почти никого не было. Я заказал апельсиновый сок и порцию кофе. В этот момент в ресторан вошел Ват. Он кивнул мне головой и подсел слева на табурет.

— Как дела? — поинтересовался я.

— Пока выжидаем, — ответил он. — Уверены, что в ближайшее время все прояснится…

Я допил кофе и положил на стол деньги.

— Всего хорошего, — сказал я. — И желаю удачи.

"Выжидают…" — подумал я со злостью и выбросил окурок, потом сел в машину.

Саттон наверняка уже вернулся. Я опять помчался к его дому. Но его опять не оказалось на месте. Войдя в его домик, я с нетерпением огляделся. Где же он может быть? На охоте? Я посмотрел на стенку. Нет, ружье висит на месте. Рядом — карабин. Я внимательно пригляделся к ним. Карабин не был заряжен, но ружье… Я вытащил из него патроны и забросил под кровать.

Вскоре я услышал шаги, и в дом вошел Саттон, держа в руках по ведру с водой. Когда он увидел меня, лицо его расплылось в улыбке, но глаза остались серьезными.

— Никак не ожидал увидеть вас у себя.

Я лишь кивнул в ответ и со злостью отшвырнул ногой маленький столик. Керосиновая лампа упала на пол и разбилась. Пепельница тоже очутилась на полу, веером рассыпав пепел и окурки.

Он невозмутимо взглянул на меня.

— Зачем срывать свою злость на безобидных предметах?

Он перевел взгляд на стену.

— Ружье не заряжено, — сказал я.

— Значит, вы обо всем успели подумать. О чем же пойдет речь? Я, правда, не любопытен, но тем не менее…

— Речь пойдет о Глории Гарнер. Уже около года вы мучаете ее.

— И вы проделали весь путь, только чтобы сказать мне, что я должен оставить ее в покое, не так ли?

— Я сделаю иначе, я помогу вам оставить ее в покое!

Я поднялся и направился в его сторону. Он ждал меня со спокойным выражением лица. Видимо, он был слишком уверен в своем преимуществе. И лишь когда дело дошло до рукопашной, он понял, что недооценил мои силы. Ему, правда, тоже удалось нанести мне несколько чувствительных ударов, но победа осталась за мной. После последнего удара он как мешок свалился к моим ногам.

Я смыл с перчаток кровь, потом вытер их одной из его рубашек, а остаток воды выплеснул ему в лицо.

Когда я решил, что он уже совсем в состоянии выслушать меня, я спокойно начал:

— Я не буду тебя убеждать, чтобы ты оставил ее в покое. Сам решай. Но, если ты этого не сделаешь, я буду поджидать тебя в самых неожиданных местах. Я буду избивать тебя, пока не выбью окончательно из тебя всю дурь! Вот так-то!

После этого я вышел и, сев в машину, вернулся в город.

Может быть, я и убедил его, а может быть, и нет. Во всяком случае, в следующий раз он уже не даст мне возможности разрядить его ружье.