Рэйф беззвучно ругался, пока Кэсс не исчезла из зеркальца. Всю дорогу до строительной площадки он гнал машину, надеясь, что самозабвенная работа вытравит из головы мысли о Кэсс. Но знал, что этого не случится.

Два дня спустя Кэсс сидела на полу перед антикварной кроватью Рэйфа, пытаясь не думать о нем. Ремонт был почти закончен, и она должна была радоваться хорошей работе. Кровать заставляла ее думать о Рэйфе, и мысли были не всегда пристойны. Прямо скажем, ужасающе эротичны.

Он сам виноват. Каждый вечер бегает рядом в своих неприличных шортах, заставляя ее вспоминать его поцелуи. Прошлой ночью ей снова снился Рэйф в этой постели. Подсознание еще не подсказало, что он игнорирует ее, что отказался ее соблазнять.

Кэсс сжала рукой угловой столбик. Этот мебельный шедевр — одна из ее лучших работ. Она с любовью провела рукой по резной панели и с усилием прогнала образ расположившегося в постели Рэйфа в спортивных трусах.

Не думать о нем труднее, чем могло показаться. Но этот мужчина должен быть забыт. Звонок в дверь прервал ее размышления. Она поторопилась к двери, когда звонок зазвенел еще раз.

— Кто там? — Кэсс взглянула в глазок и увидела почтальона.

— Ценная бандероль для миссис Гэмбрел.

Кэсс открыла дверь, силясь вспомнить, заказывала ли она что-нибудь, потом расписалась за бандероль и пошла в дом. Открыв коробку, она с удивлением обнаружила там ночную рубашку из красного атласа.

— Боже праведный, — охнула она. Лишь один человек мог послать это. Лишь мужчина, намеренный соблазнить, покупает нижнее белье. Лишь у Рэйфа могло хватить нахальства послать столь откровенный предмет и продолжать игнорировать ее.

Она взяла ночное одеяние и зарделась, заметив спереди прозрачные красные кружева. На спине глубокий вырез, почти до талии. Это изделие не для сна, а для искушения. Она слишком стыдлива, чтобы надеть что-либо подобное.

Зачем он послал это? Она вспомнила то утро, когда подарила ему рубашки. Тогда, при встрече, он выглядел добрым, мягким, словно нашел что-то давно потерянное.

Но затем Рэйф отвернулся от нее, вновь став холодным, раздражительным соседом, каким был в самом начале. Он изменился в считанные мгновения, и она знает почему: испугался, что она примеряет ему обручальное кольцо. Кэсс не могла винить его. Она — одинокая мать и не прочь когда-нибудь снова выйти замуж. Но она знала, что Рэйф не выставлен на рынке женихов.

Кэсс встряхнула рубашку в поисках записки, и конверт упал на пол. Она немножко надеялась, что Рэйф послал подарок после их конфронтации, но логика подсказывала, что это было сделано раньше. Медленно, осторожно она подняла письмо и с нарастающим волнением прочитала:

«Полагаю, леди пристало иметь достойный наряд на ночь».

Неужели и ее слова звучали столь вызывающе? Она взглянула на прекрасную ночную рубашку, и к глазам подступили слезы. Ни один мужчина не делал ей таких подарков. Даже Карл. От него она получала кухонные миксеры и пылесосы.

Собачий лай привлек ее к окну. Рэйф и Тундра выбежали из-за поворота, и Кэсс задумалась, не запланировал ли он свое появление именно в этот момент, хотя сомневалась, что он знает точное время доставки почты.

Внезапно она разозлилась на себя и на Рэйфа. Вот мужчина, которого она хочет узнать лучше. С которым хочет проводить время. Которого хочет видеть в своей постели. Но они не созданы друг для друга.

Их прошлое работает против них. Что-то в жизни Рэйфа научило его уклоняться от обязательств, даже кратковременных. А ее воспитание не позволяет любить его без обязательств.

Она поспешила на крыльцо, намереваясь поговорить с Рэйфом. В первую очередь ей нужно знать, почему он отверг ее приглашение на День благодарения. Она знает его достаточно хорошо, чтобы не сомневаться, что «другие планы» — всего лишь отговорка. Бог с ним, ему не обязательно встречаться с ее семьей, если это ему неудобно.

— Рафаэль Сантини! — позвала она громким голосом.

— Мэм? — вежливо откликнулся он.

— Хочу поговорить с тобой. — Она подошла к ступеням и остановилась. Спускаться не стала — ей хотелось стоять с ним на одном уровне.

Рэйф перешел улицу и не спеша поднялся по ступеням. От него пахло потом. Кэсс заметила, что его взгляд упал на ее руки, и поняла, что до сих пор держит ночную рубашку в руках.

— Спасибо.

— Мне очень приятно. Думал, подарок будет чем-то... — Он пожал плечами и отвернулся. — Не важно. Причины больше не существует.

— Все же объяснись, — потребовала она, чувствуя себя храбрее, чем когда-либо раньше, и снедаемая желанием узнать, зачем он послал такой чудный подарок, если не хочет увидеть его на ней.