И она сперва с неохотой, а потом, набираясь его отваги и решительности, сделала первые шаги в пустоту.

Они спускались под административными зданиями амфитеатра, Илена бегло вспоминала тот памятный день, когда возводили сие сооружение на благо страны и народа, и к какому поступку в итоге это привело. Очередной кошелек для Торговой палаты и магистрата. Сегодня Рерих с Лоа открыли ей путь наверх и сегодня же, она приняла их игру и сделала первые шаги во мрак казематов. Ламас. Ламас Ешкан в эту ночь возьмет на себя удар за все и всех!

Неустанный, монотонный гул сначала долетел до их слуха одним нескончаемым потоком. Но по мере того, как они приближались к заветному пыточному коридору, вереск обретал отчетливые и понятливые значения.

— Сукины сыны, вы ответите за все! Слышите ублюдки, это вам не пройдет с рук! Да вы хоть имеете представление кого вяжете? Ч-что?!. Что вы мрази делаете? Ах-х… выродки! Затраханные черви! Выкормыши мантикора! Развяжите меня! Развя… а-а-а-а-а-а-а-а! Твари! Тваааариии!!

Сердце Илены ушло в пятки. Это кричал Ламас: очнувшийся и пришедший в себя. Что с ним вытворяли Лоа и "серые" можно было только догадываться?

Под причитания и вопли они вошли в прихожую пыточной.

Разлепив от боли веки, Ламас сквозь пелену узрел вышеотмеченных гостей.

— Ч-что-о… ам-х-х… Илена?! Илееенаа! Илена!! Что происходит? Кто они, Фодар их сожри? Как они смеют меня связывать? Кто давал им права… нет… не-е-е-ет!! — завизжал Ламас, когда один из палачей в рясе спокойно подошел к нему и, не церемонясь, содрал остатки одежды.

Раз, взглянув на обнаженное тело Ламаса, Илена больше не смогла отвести от зрелища взгляда. Тело подтянутого человека. Голое, подчеркнутое легким рельефом мускул. Но самое интригующее то, что Ешкан был заточен: руки и ноги сильно скованы кандалами, а само туловище, размещено и подвешено на дыбе. Которую, с помощью цепей и рычагов "серые" молодцы, ловко управляли своим узником. Мейстер Лоа хлопотал у жаровни, раскаляя до красна угольки, а Рерих с Иленой прошли к центру камеры, и присели на краешки грубых стульев.

Прекратив верещать, Ламас неожиданно зашелся всхлипами и плачем.

Илена поражено взирала на него, открывая для себя новые, потаенные ощущения.

— Посмотрите Илена хорошенько, перед вами ваш враг. Сейчас он жалок и беззащитен, вспомните, каким он был до сего момента, и запомните сегодняшние реалии на будущее.

Рерих говорил твердо, что б слышали все и даже жертва.

Ламас заткнулся с той же быстротой, с какой начал истеричный рев и тупо уставясь на своих обидчиков, начал:

— В-вы!! Ах, в-вы!! Вы ответите мне за все! Да как вы смеете! Отец вас раздавит! Сотрет в порошок! Гады! Твааари! Мрааази! Отпустите меня сейчас же, слышите?

Илена вздрогнула, его обещания достигли ее ушей, и Ламас увидев ее реакцию, завел с новой силой.

— Стерва! Блядь! Шлюха! Ты со своим адъютантишкой и кудесником — трупы! Трупы, это вам ясно? И вы… вы… да-да-да вы! В масках уроды… снимите маски, мерзавцы! Сними…

Рерих слегка кивнул головой, "серые" завращали рычагами и цепи задребезжали в пазах. Тело вельможи резко содрогнулось, подалось вперед и что духу грохнулось на пол ламасовым носом об каменную плиту. Визг и хрип. Потекла кровь.

Илена выгнулась дугой. Какой ужас!

Лоа с обыденной неспешностью извлек из жаровни щипцы с раскаленным основанием и подошел к извивающемуся телу Ешкана, с непомерным удовольствием он сперва один, а затем второй крючок затушил на ягодицах Ламаса. Душераздирающий вопль сотряс стены. Илена едва не потеряла сознания, когда под раскаленным металлом зашкварчала плоть и поднялся удушливый паленый угар жареного мяса. Она не видела, что за клеймо поставил мейстер на гениталиях выскочки, но экзекуций и видовищ на сегодня ей уже предостаточно.

— Поднимите его!

Рычаги заработали. Завращались. Тело Ешкана понеслось вверх.

— Воды.

Один из серых исчез в боковом тоннеле и вернулся со жбаном. Со всего маху опрокинул на висящее в вертикальном положении тело холодную воду. Ламас запырхал, приходя в себя.

— Тва-а-ри… уб… ублю-у…

Расквашенное об пол личико кровоточило, Илена с омерзением увидела выбитые два передние зуба. Мда, действительно, чего не ожидала, так не ожидала, выходит, ее подопечные на многое способны. Умело работают.

— Ламас! Ламас, вы меня слышите? — воззвал серьезный как никогда Рерих.

Дрожащие веки Ешкана приподнялись, взор сфокусировался.

— Ч-что вы от… от ме-еня хоти…те?

— Вы знаете, почему здесь? Почему вас пытают?

Физиономия узника задрожала, он еще кривился от гнева и бессильной ярости.

— Вы мерт…вец Ре… Ре-рих… вы…

— Лоа, давай, повторим!

Илена едва не завизжала, вместе с Ешканом. Затрепетала сильней.

А Рерих и не думал униматься и останавливаться.