— На платформе? Не видел.

— Кому Сальков сообщил?

— Ниязову. Он как раз стоял на перроне, против первого зала. — Ниязов был младший инспектор розыска. — Ниязов передал по рации дежурному.

— Где он сейчас?

— На стоянке такси. Опрашивает водителей.

Они уже были рядом с местом происшествия.

— А так тихо начиналось дежурство! — Командир отделения снял фуражку, повертел, сбивая капли. — Когда доложил, никто верить не хотел… — Он замолчал, подал Денисову фонарик.

— Пассажиров много?

— Полные залы.

— Денисов взглянул на часы:

«03.57»

Он посмотрел на крышу центрального здания, световое табло показывало то же время. Впереди, в направлении Дубниковского моста, маячили пути, конфигурации стрелочных переводов, черная сеть подвесок.

Из электрички на шестом пути послышался стук компрессоров. Она отправлялась первой, в 4.00. Вокзальные сутки начинали бесстрастный отсчет времени.

— Пришли. — У командира отделения перехватило голос. Труп был накрыт брезентом, хранившимся для таких случаев у дежурных. Денисов поднял за край, щелкнул фонариком. Острый луч полоснул по платформе.

Человек лежал на спине. Открытые глаза смотрели безучастно. На вид погибшему было не меньше сорока, на нем был синий в полоску костюм, сорочка с галстуком.

— Как он лежал, когда вы подошли? — Денисов нагнулся над телом.

— Лицом вниз.

— Посадка на тамбовский шла с этой платформы?

— На 441-й? Нет. — Командир отделения показал на соседнюю. — Здесь была нерабочая сторона состава. Но кто-то из пассажиров все равно мог видеть.

Денисов провел лучом, нашел на асфальте отметку масляной краской:

«Четвертый вагон».

— Четвертый, — подтвердил командир отделения.

Денисов подержал руку погибшего в своей, она была еще теплой.

«Один-два-три… — Слабые удары пробивались к поверхности кожи. — Один-два-три…»

Возникло ощущение бьющегося пульса. Это была иллюзия: биение собственной крови в кончиках пальцев. Пульса не было. Рука скользнула, изгибаясь под неожиданно непривычным углом. Трупное окоченение до нее не дошло, медленно распространяясь от головы.

Оперуполномоченный осторожно положил руку погибшего. Мышцы ее не сократились, покорно-безжизненно рука легла на асфальт.

Денисов внимательно оглядел погибшего, пиджак был расстегнут, кровь слева, на груди, успела загустеть, отливала буроватой блестящей эмалью.

Под трупом виднелась еще небольшая темная лужица. Там, по-видимому, тоже была кровь.

Как оперуполномоченный розыска Денисов предпочитал составить обо всем собственное суждение.

«Сквозная? — подумал он. — Или несколько ран? И в грудь, и в спину? По закону сообщающихся сосудов, кровь вытекала из ран, находившихся ниже других.

— Когда его обнаружили?

— В три ноль семь.

— До дождя?

— Дождь только начался.

— Что-нибудь предприняли?

— Искусственное дыхание. До прибытия «Скорой».

— Пришлось переворачивать?

— Труп? Да. Иначе не получалось.

Это было важно.

— Зачем Сальков ходил к элеватору? — спросил Денисов. Конец платформы, где был обнаружен труп, и угол здания элеватора связывала тропинка, без необходимости носильщики ночью ею не пользовались. — Как он объяснил?

— Искал проволоку. С тележкой непорядок.

Денисов подумал:

«Проволоку легче найти в гараже…»

— К слесарям он обращался?

— Слесарей не было.

— Вы осмотрели тележку?

— Все точно. Ось переднего колеса вышла из строя. Дождь кончился, но вода продолжала бежать с платформы.

«К приезду оперативной группы будут видны трупные пятна, — подумал Денисов, — подтвердится время наступления смерти…»

Трупные пятна появлялись уже через час. При данном положении тела их можно было предполагать в поясничной и в межлопаточной областях, в любой нижележащей части неплотно прилегавшей к асфальту. Денисов представил их -разбросанные, мелкие, пока еще исчезающие напрочь при нажатии пальцами…

— Ничего подозрительного не было? — Он поднялся, выключил фонарик.

— Тихвин, — громко позвал командир отделения.

От светильника в конце платформы подошел старшина охранявший место происшествия. Денисов поздоровался.

— Как здесь? — спросил командир отделения.

— Все нормально. В три с четвертью прошли ревизоры. Еще составитель. А так тихо… — Постовому были видны концы платформы и вся горловина станции. — Пассажиры все больше в залах. Дождь! — За электричкой на шестом пути виднелось еще несколько сцепов, ночевавших на путях.