– А то, что, скорее всего, у меня двойня или близнецы, - я весело дернула ее за кудряшки.

– Ух, ты!
– аж задохнулась она, - вот классно! Я стану крестной и Ева тоже, и всем будет хорошо.

Прозвенел звонок, и мы уткнулись в свои тетради, но до самого конца дня, улыбка не сходила с лица Бет.

Я удивлялась, как спокойно могла пользоваться своей беременностью для разных целей. Я не хотела ее, но, не стесняясь, использовала каждый раз, когда хотела добиться какого-нибудь результата. Возможно, все было бы по-другому, будь эти дети желанными. Но представить себе что-нибудь такое, я не могла. Вряд ли дети были мне когда-либо интересны, как что-то живое. Скорее, я представляла их куклами: занятными и смешными.

Я вернулась домой в приподнятом настроении. И сразу же кинулась на кухню, желая что-нибудь испечь. Выпечка была моим хобби. Еще в Чикаго я каждое воскресенье баловала своих друзей новыми булочками, тортами, пирожными.

Когда скрипнула входная дверь и на кухне появилась Самюель, с полными пакетами еды, я почти заканчивала покрывать клубничным кремом второй торт. От такой чрезвычайной активности я уже почти не чувствовала ног.

– Вот, испекла тебе для сегодняшнего вечера в церкви, - просияла я, стараясь опереться на стол, чтобы Самюель не видела мои распухшие щиколотки.

Кажется, у нее пропал голос. Она несколько минут стояла, не сводя с меня растроганных глаз. Поставив пакеты на пол, Самюель осторожно обняла меня со словами:

– Наконец-то я действительно вижу, что моя девочка вернулась.

Я с наслаждением прижалась к ее холодному плечу, и на мое настроение отозвалось несколько ударов в животе. Я даже не поморщилась - не помню, когда это ощущение было таким приятным, как сейчас.

– И когда же вы собирались мне сказать?
– улыбнулась я, говоря с укором. Меня не злило молчание родителей, я догадывалась, чем оно было продиктовано.

– О чем?
– непонимающе тряхнула головой Самюель.

– О том, что вместо одной жизни, во мне их две, - посуровела я.

Самюель виновато улыбнулась.

– Калеб сказал, - догадалась она.
– Ох, мы переживали, что он расскажет. Калеб единственный, кто был за то, чтобы рассказать. Но ты так переживала, что тебе приходиться выносить одного ребенка. И мы боялись, как на тебя повлияет весть о том, что их двое. Мы даже и представить не могли, как ты отреагируешь на эту весть.

– Не знаю, - созналась я, - меня больше не раздражает тот факт, что во мне живет крупица того урода. Я приняла все, что случилось, надо жить дальше. Разве в моих силах что-либо изменить?

Самюель болезненно сжала мои плечи, наверное, будут синяки, и глухо простонала:

– Ты слишком рано стала взрослой. Мы не смогли тебя уберечь!

– Мама, вы вампиры, но и вы не всесильны!
– мягко сказала я, погладив ее прекрасные, серебристые волосы, - К тому же, взрослой я стала уже в пять лет, и с этим вы ничего не могли сделать.

Она тяжело вздохнула, видимо понимая, насколько правдивы мои слова. Ей тяжело было смириться с этой мыслью. Странно видеть ее красивое лицо искаженное горечью. Даже как-то не правильно.

– Все так шатко, когда дело касается тебя. Ты такая хрупкая!

– Надеюсь, ты не вычитала это в энциклопедии для беременных?!
– хохотнула я и, выбравшись из ее ледяных объятий, принялась за довершение своих кулинарных шедевров.

– Да нет, с чего ты взяла?
– удивилась она.

– Так, просто подумалось, - я еще раз усмехнулась.

– Кстати, давно что-то Калеб не приходил, - осторожно начала Самюель, решив использовать мое хорошее настроение. Наверное, ей еще вчера хотелось спросить, так как она вечером спрашивала Грема о том же, специально, когда я вошла в гостиную.

– Мам, - отозвалась я, на миг отрываясь от посыпания торта шоколадным песком, - мы не встречаемся с Калебом. Если ты помнишь, он вампир, причем очень красивый, а я, как ни как, беременна. Три сердца сразу в одном теле - слишком большой соблазн.

Я даже не подумала, что ляпнула. Глаза мамы на миг потухли, она словно постарела от той боли, что вызвали мои слова. Я с вздохом добавила, желая исправить и смягчить эффект от своих слов:

– Просто, я хочу объяснить тебе, что такая, как Я, не понравится, в определенном смысле, такому как Он.

– Ох, уж ты со своей заниженной самооценкой, - с трудом восстановив дыхание, пробормотала она.
– Ты сама угнетаешь себя, не видя очевидных фактов. Он явно симпатизирует тебе.