Горбачев ответил, что он тоже обеспокоен тем, как развивается ситуация, и по-прежнему стремится найти «рациональное решение». Сказав, что он работает над разрешением кризиса не покладая рук, что он стал чуть ли не жертвой обстоятельств, Горбачев воззвал к сочувствию Буша: «Это чрезвычайно сложно и отнимает большую часть моего времени и энергии».

Буш повторил, что надеется все-таки на диалог между Кремлем и Прибалтикой.

В тот день в Вильнюсе советские десантники, присланные для выявления лиц, уклоняющихся от воинской повинности, неожиданно заняли главную литовскую типографию. Когда перед зданием собралась протестующая толпа, солдаты открыли по ней беспорядочную стрельбу. Несколько человек были убиты.

Захватив две местные школы подготовки полицейских и министерство внутренних дел республики, советские войска двинулись к телевизионной башне. Граждане Литвы окружили здание телевидения и парламент, где президент Ландсбергис, а также многие литовские законодатели и противники военной повинности укрывались не один день. Граждане охраняли здание всю ночь; многие, спасаясь от холода, грелись у костров.

А в Москве в субботу, 12 января, Борис Ельцин созвал российский парламент на чрезвычайную сессию и провел резолюцию, осуждающую этот последний поворот гайки, сделанный в Прибалтике.

Сразу после сессии Ельцин сказал послу Мэтлоку: «Если силы центра могут сделать такое в Прибалтике, они могут сделать это и с нами».

Ельцин повез протест парламента в Кремль, где у него произошла бурная встреча с Горбачевым. Наконец оба согласились — дабы избежать полной катастрофы — направить в Вильнюс делегацию, чтобы сгладить конфликт и разрешить кризис «с помощью политических мер».

Однако было уже слишком поздно. Рано утром в воскресенье, 13 января, советские войска в Вильнюсе возобновили атаку на башню телевидения, которое каждый час передавало сообщения о возрастающем давлении со стороны советских войск.

У башни несколько сотен литовцев встретили два советских танка и бронетранспортер. Один танк развернул свою пушку над головами демонстрантов и выбил стекла из окон стоявшего там автобуса. Другой выстрелил холостым зарядом, но от взрыва вылетели стекла в соседних домах.

Какой-то юноша залез на один из танков и сел на ствол орудия — танк начал маневрировать взад-вперед, раскачивая пушку и стараясь сбросить его. Другой юноша встал перед вторым танком, жестом показывая — стреляйте, мол, в голову; команда танка это и сделала. Многим из очевидцев это напомнило события на площади Тяньаньмэнь. Ко времени, когда атака захлебнулась, несколько сотен литовцев были ранены, пятнадцать человек погибли.

Все это происходило, когда в Соединенных Штатах был еще субботний вечер. О случившемся в Вашингтоне узнали по телефону и по любительскому радио. Джордж Колт, начальник Бюро ЦРУ по анализу событий в СССР, находился в гостях и не взял с собой радиотелефона. Когда он вернулся к себе, в доме бешено звонил телефон.

Услышав о случившемся, Кэртис Камман, помощник заместителя госсекретаря по Европе, в половине одиннадцатого примчался к себе в кабинет, чтобы создать рабочую группу, которая подготовила бы документ об официальной реакции США. Кондолиза Райе всю ночь и утро провела у телефона, разговаривая с Госдепартаментом и ЦРУ.

В ночь на воскресенье, в половине второго. Пол Гобл, эксперт Госдепартамента по советским нацменьшинствам, встретился с Эндалом Липпмаа, министром эстонского правительства, который в тот момент был старшим официальным лицом из Прибалтики в Соединенных Штатах. Липпмаа сказал, что он убежден: Москва намерена восстановить свой контроль во всех трех прибалтийских столицах: «На будущей неделе это будет Рига, на следующей — Таллинн».

В три часа утра Райе позвонил Деннис Росс, находившийся с Бейкером в Турции. Росс сказал, что госсекретарю очень не хочется отвлекать внимание общественности от предстоящей схватки с Саддамом Хусейном, но он считает, что у Соединенных Штатов нет выбора — нужно заявлять публичный протест по поводу убитых в Литве.

А в Москве Сергей Станкевич, реформатор, заместитель мэра города, назвал события в Вильнюсе «самым серьезным ударом по перестройке со времени ее начала». Это «крах всего, чего мы добились за последние пять лет» и доказательство того, что, как и предупреждал Шеварднадзе, Горбачев устанавливает «диктатуру системы».

Сторонники реформ и демократии, члены российского и советского парламентов прошли по Красной площади. На митинге тысячи москвичей обвиняли Горбачева в том, что он допустил убийства в Вильнюсе, и Буша в том, что он продолжает решительно поддерживать его.

В воскресенье днем Мэтлок, а также послы Великобритании, Франции, Германии и Финляндии были приглашены в Министерство иностранных дел. Поскольку из-за снегопада машины еле ползли, Мэтлок проделал короткое расстояние от Спасо-хауса до Смоленской площади пешком.

Послов принял Анатолий Ковалев, первый заместитель министра иностранных дел, только что встречавшийся с Горбачевым. Он хочет, чтобы собравшиеся знали, сказал Ковалев, что Горбачев не приказывал прибегать к силе в Вильнюсе. Политика советского руководителя остается неизменной: он «держится прежней линии» и будет делать все, что в его силах, чтобы избежать кровопролития.