Шрифт:
Катенька вкратце успела пересказать мужу все печальные новости, совершенно забыв от беспокойства упомянуть о найденном ожерелье.
– Крепись, ангел мой, Лука Фомич очень хороший доктор, он справится. Но их надеждам не суждено было сбыться, через некоторое время Синицкий открыл дверь и печально покачал головой.
– Слишком поздно, Катерина Дмитриевна, она умерла.
– Но как же это? – вскричала Катенька.
– Обыкновенно-с. Большая доза мышьяка в смеси с опиумом. Да еще ко всему прочему девушка давно не ела. Яд моментально начал действовать, а наркотик не дал ей почувствовать боль сразу. Несколько часов назад ее еще можно было спасти, но не теперь.
Катенька заплакала, уткнувшись в лицо мужа, а доктор распорядился, чтобы кто-нибудь сходил за больничной каретой – нужно было забрать тело девушки в морг. Потом он принялся обговаривать с профессором версию случившегося, чтобы не доводить дело до вмешательства полиции, которое никому теперь не было нужным.
Пока больничная карета не прибыла, Катенька отерла слезы и решила в последний раз взглянуть на Варю. Она вошла в комнату, откуда горничная уже убрала все орудия труда доктора Синицкого и таз со рвотой. Варенька лежала на диванчике с совершенно спокойным и отрешенным лицом, смерть даровала ей избавление. Катенька смотрела на нее, едва сдерживая готовые вот-вот снова пролиться слезы. Ей было бесконечно жаль несчастную девушку, которую наивность и доверчивость погубили в столь юном возрасте.
Вдруг Катенька заметила, что из так и не разжавшегося кулачка Вари выглядывает уголок какой-то желтоватой бумаги. Ранее в спешке Катенька не удосужилась обратить внимания на эту мелочь, теперь же она осторожно вытянула бумажку из мертвой руки горничной и увидела, что это был аптечный пакетик, на котором стояла эмблема яда и было написано: «Мышьяк». На обороте пакетика помещалась другая надпись, уже печатная: «Аптека Мульчинского на Сретенке».
ГЛАВА 10
Катенька пришла в себя окончательно только к вечеру. Ее безмерно потрясла смерть невинной девушки, и она поклялась себе, что, как бы ни был против Никита Сергеевич, она сама обязательно найдет преступников, несмотря даже на то, что ожерелье генеральши было уже у нее в кармане.
– Боже мой! Ожерелье!
Воскликнув так, Катенька вскочила с постели, куда ее уложил заботливый муж, чтобы она скорее оправилась от потрясения, и метнулась к своему гардеробу, прямо как была, в одной сорочке. К счастью, ожерелье было на месте, хотя Катенька страшно испугалась, что драгоценность могла потеряться в суматохе. Молодая женщина не смогла преодолеть искушения и, подойдя к зеркалу, примерила роскошную драгоценность. Когда она застегивала ожерелье, что-то промелькнуло в ее сознании из того, что говорила генеральша Арина в самую первую встречу. Но углубиться в воспоминания она не успела, в эту самую минуту в спальню вошел профессор Карозин.
– Ты, я вижу, уже пришла в себя, ангел мой, даже к зеркалу тебя потянуло, – ласково улыбнулся он супруге, но вдруг осекся, увидев, что у нее на шее. – Боже! Откуда это?!
Удивление его было так велико, что Катеньке захотелось еще немного продлить миг своего торжества. Она горделиво выпрямилась, высоко вскинув голову, и приняла самую царственную позу.
– Это и есть ожерелье генеральши. Я нашла его в тайнике в том самом доме!
Никита Сергеевич немного пришел себя от удивления.
– Катенька, ангел мой, что же ты мне раньше об этом не сказала?
Радость Катеньки слегка погасла, когда она вспомнила причину своей забывчивости. Но все-таки покойная Варя была для нее чужим, практически незнакомым человеком, поэтому теперь она уже легко смогла взять себя в руки и пересказать мужу историю о тайнике.
Услышав о том, что там хранился запас наркотика, профессор пришел в некоторое возбуждение и сказал, что надо срочно обратиться в полицию, чтобы Любчинскую арестовали. Но Катенька воспротивилась:
– Ничего не получится, Никита Сергеевич!
– Это почему еще?
– Так ведь против нее улик никаких нет!
– Как это нет? Она отравила несчастную горничную, и по ее наущению совершено столько краж!
– Нет, Никитушка. Варя мертва и ничего теперь не скажет, других похищенных вещей в тайнике не было, ожерелье теперь у нас, так что ей будет очень легко отклонить все обвинения.
– Но есть же дворник, который видел ее с иностранцем!
– Никита, ты наивен! Ну, скажи на милость, кому будет больше веры: пропойце-дворнику или известной примадонне с множеством влиятельных покровителей?
– Но ведь ты же сама ее видела в той комнате? – продолжал упорствовать профессор.
– И ты предлагаешь мне рассказывать полицейским, как я лазила в трущобах по окнам подозрительных домов? – с сарказмом осадила мужа Катенька. – Нет уж, благодарю покорно!
Карозин наконец-то понял правоту жены и несостоятельность своих доводов, но это ничуть не испортило ему настроения. Профессор был безумно горд своей женой и радовался, что все-таки выиграл пари. Он хитро взглянул на супругу и спросил ее: