– Надобно бы ее в больницу, барыня.

– Нет, – резко ответила Катенька и назвала свой адрес, а потом добавила. – Гони! Потом за доктором съездишь, куда, я тебе скажу.

Извозчик без возражений подчинился. Он нахлестывал свою кобылу так, что несчастная выдавала такую скорость, словно была призовым скакуном, а не обычной извозчичьей лошадью. От тряски Варе стало хуже, она, практически не переставая, стонала, корчилась, прикладывая руки к животу. Катенька, как могла, старалась ее поддержать.

Когда коляска подъехала к дому Карозиных, извозчик помог внести бедную девушку и, получив от Катеньки щедрую плату, погнал за доктором. Меж тем Варя снова пришла в себя, видимо, свежий воздух все-таки оказал на нее целительное действие. Она обвела комнату, где ее уложили, мутными глазами, остановила свой взгляд на Катеньке и проговорила:

– Барыня, я умираю?

– Что ты, Варенька, сейчас доктор приедет, он тебя вылечит! – воскликнула та, беря девушку за руку.

– Нет, барыня, я знаю, что умру…

Голос горничной был слабым, а другую руку, судорожно сжатую в кулак, она прижимала к животу, лицо же ее отражало следы невыносимой муки. Однако девушка, переведя дыхание и справившись с собой продолжила говорить:

– Я вам все рассказать хочу, барыня, вы ведь и в правду ангел. Я недостойна священника, так хоть вы мою исповедь примете…

И Варенька поведала свою историю. После разговора с Катериной Дмитриевной она поняла, какую страшную ошибку совершила, взяв ожерелье генеральши. Бедная девушка проплакала всю ночь, а на утро решила, что непременно должна отыскать Дарью Ивановну и потребовать ожерелье. Варя ведь и в самом деле была всем обязана генеральше и считала своим наипервейшим долгом исправить содеянное.

Варя стала использовать все свободное время на поиски Даши. Она знала, что девушка пропала и дома ее искать бесполезно, но было еще несколько мест, где Даша любила бывать, и одним из них были Патриаршие пруды. Вот три дня назад Варя и натолкнулась там на гуляющую Дарью Ивановну. Правда узнать ее было трудно. Она еще более похудела, глаза ее горели совершенно безумным блеском, а походка не отличалась твердостью. Если бы Варя была более образованной, то она сказала бы, что Даша похожа на сомнамбулу.

– Дарья Ивановна! – вскричала горничная, подбежав к девушке и схватив ее за руку. – Верните ожерелье! Я из-за вас места лишусь!

Даша с неожиданной силой выдернула у Вари свою руку.

– Уйди, исчадье сатаны! Не заслоняй мне путь к счастью!

Слова ее были столь странными и непохожими на речи прежней Дарьи Ивановны, что Варя даже растерялась. Но отступиться она не могла. Она снова схватила девушку за руки и с силой встряхнула.

– Дарья Ивановна, это же я, Варя!

Глаза Даши слегка прояснились.

– Варя?! – изумленно проговорила она. – Что ты тут делаешь?

– Вас ищу, – опешила Варя, до которой с трудом доходил смысл происходящего. – У меня из-за вас такое горе!

– У тебя горе? Идем же со мной, тебе помогут, тебя защитят от любого горя, ты узришь путь к свету и счастью, как я его узрела!..

Речь Даши становилась все более пылкой и невнятной. Варя страшно испугалась, но покорно последовала за Дарьей Ивановной, надеясь, что все-таки дело еще можно поправить. Если бы бедная горничная знала, чем все обернется, то она непременно начала бы кричать и звать урядника! Однако она еще ни о чем не догадывалась.

Даша привела горничную в маленькую опрятную гостиницу, усадила за стол и велела ждать. Сама же ушла, заперев за собой дверь. Варю все это пугало, но она все же не пыталась сбежать или позвать на помощь.

Примерно через час дверь отворилась, и в комнату вошла красивая статная барыня. Даши с ней не было. Барыней этой было, конечно же, Любчинская, это Катенька поняла сразу. Вошедшая барыня ласково заговорила с Варей, называя девушку «бедное мое дитя» и предлагая поделиться своим горем. Совершенно сбитая с толку, растерянная и вместе с тем очарованная мягким обращением и неподдельной участливостью барыни Варенька все рассказала об ожерелье.

Барыня же, продолжая улыбаться, успокоила Вареньку и в ответ рассказала, что нет такого горя, которое тотчас же не пройдет, если угодить самому милосердному воплощению богородицы, которая вскорости снизойдет и освятит ожерелье вместе с другими вещами, которые после этого станут могучими талисманами и пошлют счастье тем, кто помог предстать им перед ликом богини.

Так складно и красиво текла речь барыни, что она даже не заметила, как вместо Богоматери та стала говорить о Великой Матери, богине Уме. К тому же барыня угостила горничную чаем с какими-то необыкновенными конфетами. От всего этого у Вари слегка кружилась голова, а перед глазами проносились картины прекрасного будущего. Она безоговорочно поверила доброй барыне и с радостью приняла предложение участвовать в молитвах и поклонениях, чтобы заслужить благословение. В том состоянии, в котором горничная находилась, она спокойно приняла и то, что ожерелье вернет хозяйке Даша, ибо это ее деяние для богини, а не Варино. Но только Варя должна навсегда покинуть дом генеральши, так как у нее после благословения будет другая судьба.