– Роб уже вернулся? – спросила она.

– Нет, еще нет. Я видел только миссис Морган.

Это хорошо, что волноваться некому. Хотя, конечно, когда все узнают, что она наверху, у Роба начнут возникать естественные «зачем» и «почему».

– Роб ведь не приедет за мной, правда?

Этого ей ужасно не хотелось.

– Не приедет. Я оставил ему записку, – ответил Кэл.

Ей было интересно, в какой форме он объяснил, почему Робу не стоит приезжать.

Ведь и он вполне мог потеряться в тумане, так что, по идее, подобной записки было достаточно.

– А в долине тоже туман? – спросила она.

– Нет, он спустился чуть ниже плато.

Значит, особняк Железного Короля не окутан серой мглой и, глядя оттуда, Клер и Роб будут знать, что они с Кэлом здесь целы и невредимы, думала Шина и, помедлив, спросила:

– Может, поедим? Я тут позволила себе проявить инициативу и немного пошарила в твоем шкафу. Очень проголодалась.

– Да, конечно.

Она вошла в кухню, и Кэл, стоя в дверях, спросил ее:

– И что это будет?

– Думаю, нечто среднее между омлетом и ветчинным пудингом. Точно пока не знаю.

– Может, лучше я приготовлю?

– Я предпочту бросить вызов самой себе. Если получится пудинг, омлет будет в следующий раз.

Смесь шипела на сковородке. Внезапно она поняла, что ее слова звучали как пожелание снова навестить хижину в недалеком будущем. Поэтому девушка поспешно добавила:

– Хочу поскорее ощутить аромат еды. Надеюсь, он хотя бы частично перебьет запах этой жуткой мази.

– От ушибов это как раз то, что надо.

– Хотелось бы верить. Только, прошу тебя, не смотри, как я готовлю.

– Договорились, но постарайся не устроить пожар. Дом все-таки деревянный.

Прошлым вечером она ужинала в роскошной столовой в доме Железного Короля, где место Кэла пустовало, а Клер оборачивалась на каждый звук. Тогда она еще сочувствовала Клер. «Кэл жестокосерден и глуп», – бушевала она.

Между вчера и сегодня лежала пропасть. Все изменилось. Роб, Клер и Кэл остались такими же, какими были прежде. Просто Шина взглянула на каждого из них немного иначе. Как говаривал Гарри Раш: «Докопаться до сути, милая». И Шина всегда старалась придерживаться его совета, не только в работе, но и в обыденной жизни. Раньше она считала, что ей это удается.

Она поверила, что у Кэла не было иных причин оставить Клер, кроме его уязвленного мужского самолюбия. Клер солгала ей, и Роб поддерживал ее ложь. Они сделали из нее дуру. Если бы Кэл Хьюард был ранимым и чутким человеком, все это сожгло бы его душу дотла. Но ему не нужна была жалость. Никто и не вздумал бы его жалеть – Кэл Хьюард вызывал не жалость, а уважение. Он только что спас ей жизнь, дал кров и защиту, принес одежду... Тут оставалось лишь одно – чувство благодарности.

Она перевернула омлет на сковородке и пробормотала:

– Лучше тебе получиться вкусным.

– Что? – спросил Кэл из другой комнаты.

– Я говорю с омлетом, – объяснила она. – Похоже, он меня понимает.

Она подхватила обе порции и ринулась в гостиную.

– Скорее ешь, – скомандовала она, – пока он не сообразил, что уже не на сковородке.

Еда походила на жевательную резинку, и это напомнило Шине детство.

– Не совсем то, чего хотелось, – призналась она.

– Не так уж и плохо.

– Думаю, если скомкать его и ударить об пол, он подпрыгнет до потолка.

– Он очень недурен.

– И ветчина просто восхитительна, как считаешь?

– Восхитительна! – Он проглотил еще немного и добавил: – Я, кстати, готовлю отличные бифштексы по-французски.

– Правда?

– С перцем и красным вином.

Она собиралась уже заметить, что как-нибудь надо попробовать, когда он добавил:

– Жаль, здесь негде хранить бифштексы.

Шина благодарила судьбу и за этот надувной блин. Посерьезнев, она сказала ему:

– Сегодня я по-настоящему поняла, как мне хочется жить.

Даже всплывший из закоулков памяти кошмар детства не смог заставить ее впасть в отчаяние и сдаться. Только здесь, свисая над пропастью на горном хребте, она осознала, какое это великое благо – жизнь. И вспомнив об этом, Шина опять ощутила в сердце холодный укол страха.

– У ужаса есть свой привкус, – сказала она. – Я об этом забыла.

– Забыла?

– Однажды мне пришлось испытать его. Я неожиданно вспомнила все там, наверху, во всех деталях, будто оно случилось минуту назад, хотя тогда едва умела ходить. Мы жили в старом трехподъездном доме. Той ночью я проснулась от кошмарного сна – мне привиделось, что за мной гонится кто-то страшный, и я побежала, спряталась на чердаке, а потом вылезла на крышу через чердачное окно. Полностью удалось проснуться только в тот момент, когда поскользнулась и начала катиться вниз. Я упала бы, пробив собой стеклянную крышу оранжереи, если бы не труба дымохода. Она остановила мое падение. Услышав мои крики, прибежали родители и сняли меня с крыши. – И сегодня она тоже звала их. Потом она звала Кэла. Но об этом Шина не сказала.