— Нет, нет, нет! Поверь, в мире живых гораздо интереснее! Я ещё не все дела закончил, а прямо сейчас ты мне поможешь! — он достал из-за спины серп.

Арина готова была поклясться, что Смерть уже видела это оружие раньше. Она испытала не страх, а какую-то пустоту, сосущую под лопаткой. Капитан и его молчаливый собеседник несколько минут смотрели друг на друга, словно испытывая волю противника.

Наконец смерть сказала: "Что хочешь?", "На что обменяешь мой уход?".

— Мне нужна Великая мать ткачей, вы ведь с ними на одной волне, скажи, где она появится сегодня, и я сотру пиктограмму, а ты уйдёшь. Или придётся по-плохому, — он приподнял серп, — соглашайся, ты ведь не за нами приходила, так что цикл не нарушен, сможешь спокойно работать дальше.

Если это вообще возможно, Смерть задумалась.

А Арина в это время не верила своим ушам: Капитан торгуется со смертью — уму непостижимо! Одновременно с этим, она прониклась уважением к демону. Ведь если пиктограмма на полу — ловушка, которую нельзя покинуть, Смерть наверняка знала это, когда ступила внутрь, чтобы исполнить свой долг. Долг превыше собственной безопасности — что может заслуживать большего уважения?

Между тем Прад поиграл в руках серпом:

— Ну? Каков будет твой ответ?

— "Твой час давно пробил, ты своим существованием противоречишь законам", "Тебе надо уйти, ты — опасная ошибка", "Пора умереть, твоя жизнь несёт угрозу".

Капитан засмеялся (и как он мог сохранять хладнокровие?):

— Брось! От меня опасности, как от хромой лошади, кому я навредил? В сравнении с твоим дружком, я неоперившийся птенец! Смерть, ты ведь понимаешь, что твоего брата нужно остановить, а кто это сделает если не я?

Снова раздумья, поток непонятных образов, сомнения.

— "Твоя правда", "Верно"… — и следом, — "Хорошо", "Да будет так", "Я согласна".

Прад, похоже, не ожидал подобного ответа, по его лицу пробежала тень восторга, а в руках появилась карта Москвы:

— Покажи место!

— "Пиктограмма", "Узор на полу", "Чужой символ",

— Да, да! — он подошвой ботинка быстро стёр с пола одну из сторон пиктограммы, флуоресцирующие линии потухли, — показывай!

Смерть взяла Карту. В тот же миг её саван обратился в дым — она лопнула чёрным дымом, который стёк на пол и быстрым потоком хлынул за дверь. Секунду спустя в помещение вернулась жизнь. Это невозможно объяснить, просто, что-то глобальное, древнее, ушло, сделав комнату обратно комнатой, а не сакральной усыпальницей.

Капитан покачнувшись, прошёл в темный угол рядом со шкафом, сел на стул, который до этого не было видно из-за плотных теней, опустил голову на руки. Тяжело вздохнул. Арина прибывала в таком шоке, как после просмотра какого-нибудь потрясающего фильма, что не могла шевельнуться. Первой поднялась Гита. Отряхнулась, оглушительно цокая каблуками, подошла к Капитану, присел рядом:

— С вами всё в порядке?

— Да, сейчас пройдёт… Я сам не верю, что всё получилось! Смерть пошла на сделку — невозможно. Они ведь демоны, то есть максималисты, у них всё чёрно-белое, погибнуть за идею — легче лёгкого, а тут "бац" сделка с человеком. Видно Ганталиант гораздо большая угроза, чем мы думали. Надо это обдумать. Чёрт, так много всего нужно сделать и так мало времени!

ОСТАЛОСЬ 17 часов 30 минут.

Арина кое-как встала на ноги, взгляд снова упёрся в тело мертвой девочки, теперь это уже точно было просто тело, его даже стало не так жалко как раньше. Она подняла карту с пола — на карте не оказалось никаких отметин.

— Прад, то есть вы убили медиума ради карты? Вот сколько стоит человеческая жизнь? — она не обвиняла его, успокоилась, спросила и сама не знала зачем.

— Девочка пожертвовала собой, не ради карты, а ради трёх — наших жизней. В другой ситуации я бы поступил иначе, но сейчас нет выбора. Если мы умрём, Ганталиант наберётся сил, и люди будут умирать сотнями, если не тысячами! Нечисть на улицах. Повсеместный хаос. Россия опустеет раньше, чем кто-либо научиться бороться с аномалиями. Пойми, дело уже не в нас, мы оружие и единственная надежда. Мы не можем себе позволить оставаться пристрастными. Когда всё кончится, тогда будем оплакивать погибших. А сегодня — эта жертва — первый кирпичик на дороге, ведущей к победе.

— Чёрт возьми, да вы поэт, — криво усмехнулась она.

— Ариша, не надо, — неожиданно вместо Капитана отозвалась Гита, — мы уже ничего не сможем исправить. Девочка умерла, её не вернуть. Способа нет. Всё. Нам же остаётся постараться выкарабкаться из этой ситуации, вернуть свои тела и потом, в память о ней, жить так, чтобы ей не было за нас стыдно. Нам теперь нужно жить и за себя и за неё.

В глазах стояли слёзы. Почему? Арина не знала. Ей уже почти совсем не было жаль мёртвую девочку и это пугало больше всего. Она действительно сильно изменилась, настолько, что даже смерть человека начала воспринимать достаточно легко. Говорить ни с кем не хотелось. Хотелось залечь на дно, желательно, чтобы это дно располагалось в какой-нибудь пивнушке, где можно было бы с достоинством нажраться и вывалить накипевшее первому встречному пропойце.

Арина положила карту на стол:

— Капитан, Смерть обманула Вас — на карте ничего нет, — и вышла из комнаты.

Как с жестокого похмелья или после трёх бессонных ночей подряд, короче говоря, на полном автомате Арина добралась до выхода из подземелья. В голове гудела пустота.

Сверху её поджидал Мирон:

— Ууу, выглядишь паршиво!

— Чувствую себя ещё хуже…

— Хочешь поговорить?

— Нет.

— Значит, надо поговорить! А ну, идём в туалет, а то сейчас остальные понабегут.