Нет, я не казался себе совсем уж безнадежным болваном, да и кое-какая информация к размышлению с момента расставания с батюшкой-Пауком появилась, но информация эта мне очень и очень не нравилась. К немедленным решительным действиям она вроде бы и звала, но в то же самое время не шибко-то на них и вдохновляла.

Туманно?

Пожалуй. Хотя ежели бы на вас лично вывалить весь туман, коим была заполнена в тот вечер моя бедная голова, то где бы тогда вас искать?

А еще, для сведения: вернувшись два часа назад в дом Маргариты с помощью верных отмычек, я сделал два же телефонных звонка — один в столицу-матушку, а другой не в столицу. И потому теперь мысленно гипнотизировал телефон, точно надеясь, что он отзовется и выдаст свои ответы на мои вопросы, хотя и вроде бы здраво понимал, что так скоро только кошки родятся.

Вообще-то я далеко не сразу решил, что ночевать сегодня буду именно здесь. Но потом все же решил. Правда, в этом доме и его окрестностях, как намекал Владимир Евгеньевич Каракуртов, меня могла поджидать опасность, но тут уж извините и подвиньтесь — прекрасно знал, куда ехал, и еще прекраснее, куда шел.

Чёрт, а куда же Маргарита подевала гитару — хоть пошкрябал бы какие-нибудь страданья от тоски! Но на старом месте ее не было, в тех помещениях, которые остались незаперты, тоже, а заниматься пошлым взломом ради возможности пять минут понасиловать инструмент — до этого, слава богу, я еще не докатился…

Неожиданно я громко чихнул.

А потом — не громко, выругался. Гадство, не хватало еще подцепить простуду. Представьте-ка себе неуловимого мстителя, грозу полуночи и негодяев, который крадется во мраке как тигр, как Бэтмен, как Зорро, чтобы спасти Прекрасную Даму или прикабанить мерзавца, и вдруг заботливо предупреждает врага о своем приближении яростным чихом!

А какой хороший, тихий вечер, и как приятно было бы провести его на этом диване вдвоем с…

С…

Гм, слушайте, а с кем? С кем мне было бы его наиболее приятно на этом диване провести?

Натали?

Нет, Натали далеко. Прости, родная, прости, но ты — далеко, и посему…

А кто близко?

Возможно, Маргарита, но где и она, Маргарита? Где ты, дорогая и незабываемая? Наверное, я предпочел бы тебя остальным, но… "Тебе, я знаю, всё равно…"1 От всей души надеюсь, что с тобой всё в порядке, и поверь: эти твари сполна заплатят за свои фокусы. Обещаю, что они подавятся этим проклятым алмазом, а скорее, собственными зубами! Да-да, зубами скорее.

Лариса?

Ах, жарко-инеистая ведьма Лариса! Огненная Саламандра и Снежная Королева в одном лице. Хотя тебя я вчера уже… видел. Да и не только вчера, а еще и сегодня утром. Нет-нет, это я вовсе не к тому, что ты мне уже надоела, упаси господь!..

А еще я видел сегодня Татьяну Николаевну Паукову. Тоже хорошая тетя, хотя и в преддверии некой эстетической грани. Но ей до этой грани еще пилить и пилить, а Вовик уже старенький. Правда, башку за нескромные поползновения на тебя (гм, двусмыслица какая-то) отшибить может любому. Бедная Таня! Шаг влево, шаг вправо…

Малость распалённый, я соскочил с предательского дивана и забегал по комнате. Всё, всё, довольно дурных безнравственных грёз! Мне и одному хорошо, тем более что я занят исключительно важным делом, от исхода которого, возможно, зависит жизнь одной из вас, милые дамы… А возможно, и не одной — чем чёрт не шутит, пока начальник спит. И ведь, похоже, занятная, оч-чень занятная комбинация складывается, но лучше бы вам, прекрасные и удивительные, в конечном итоге оказаться от нее в стороне…

Неожиданно мысли потекли в ином направлении, хотя в принципе песня была старая — опять! Опять река жизни несет меня в море дерьма…

И вдруг…

И вдруг зазвонил декоративный телефон.

— Кто говорит? — гаркнул я, срывая с рычагов трубку.

— Слон! — И: — Хи-хи-хи! — на том конце длинного-предлинного провода.

Я поморщился — не того ждал звонка, не того. Но взял себя в руки.

— Синьора, вы, кажется, слегка ошиблись номерком. — И чихнул.

Снова достаточно идиотский смех в трубке. А после смеха:

— У вас грипп?

Я малость поскрипел зубами.

— Увы, девушка, не грипп, а просто сопли до колен. Нет-нет, я понимаю, вы хотели сделать мне приятное и потому заговорили о гриппе. Ведь грипп, как выразился кто-то из великих, это не чепуха какая-нибудь, грипп — это серьезно, а иной раз даже и смертельно опасно для жизни, как, к примеру, триппер или бубонная чума. Ежели человеку сказать, что у него грипп, — это сразу возвысит его в собственных глазах, а также глазах окружающих, поскольку грипп — не сопли какие-то. Огромное вам спасибо! Сейчас продолжу, вот только утрусь…

Некоторое время в трубке потрясенно молчали.

Потом еще потрясеннее прошептали:

— Извините, должно быть, и в самом деле ошиблась…

Я опять хлюпнул носом.

— Должно быть. Но всё равно — доброй вам ночи!

Брякнув свою трубку на рычаг, я подумал, что голосок-то знакомый, хотя с этой леди я общался по телефону первый раз в жизни. Интересно, а последний ли?

И не минуло минуты, как аппарат затрезвонил вновь.

— Да? — Уже совершенно иным, не сопливым тоном и тембром.