Джон шумно завалился многопудовой тушей на сиденье, которое я, кстати, забыл накрыть "попоной". Вот возрадуется тот, кому посчастливится ехать на этом месте после него.

Весна же. Линяет, собака…

Я выпустил Джона и запер машину. Вообще-то не думаю, что кому-либо в ближайшее время захочется открывать на меня охоту с пальбой — я же один знаю, где находится "Чёрный Скорпион" ("Скорпионы"), а потому меня, наоборот, нужно холить, лелеять и просто беречь, коли уж этот неведомый пока к т о — т о мечтает выйти через меня на след бриллиантов.

Посмотрел на часы — начало девятого, скоро ночь. Прошвырнулся с Джоном по саду, потому как сегодня из дома мы скорее всего уже не выйдем, ну, если только по самой великой нужде.

Заперев дверь, я пошел в гостиную, оставив пса в коридоре. Раз Маргарита не любительница собак, пусть сразу знает свое место. Сам же растянулся на диване и, закинув руки за голову, устремил взор в потолок, как будто там были начертаны ответы на терзавшие меня вопросы. А вопросов этих…

Нет, стоп! Снова сел. Всякие рассуждения-умозаключения отложим на потом. Сейчас главное — письмо. Вот действительно вопрос вопросов: где Серый оставил адресованное мне послание? К тому же через час-два может вернуться Маргарита — и хана, поиски опять переносятся. Ладно — перво-наперво самый пошлый элементарный обыск. Я энергично вскочил на ноги. Погнали? Погнали!..

Увы, через полтора часа я вынужден был признать свое поражение. Очень надеюсь, что временное. Ни в одной из комнат письма я не обнаружил, но покамест не приступал еще к библиотеке, хотя и нутром чуял: если письмо в доме, библиотека — самое вероятное место его нахождения.

Краткий тайм-аут. Я распахнул окно коридора второго этажа в темнеющий сад и закурил, положив локти на подоконник. Точно по команде вмиг заявился Джон и, тоже положив свои локти на подоконник, чихнул от табачного дыма. Так, ежели размышлять логически, то Серый и не стал бы прятать письмо далеко. Он спрятал бы "глубоко"… В том плане, что, зная меня, как себя, и зная, что я знаю его не хуже, а вдобавок знаю, что оба мы знаем, что знаем каждый другого как себя, он бы сунул послание в какое-то для нас одних значимое, своего рода "сигнальное" место. Допустим, в какую-нибудь "нашу" книгу. Хотя в книгу, наверное, опасно — та же Маргарита могла, например, безо всякой там "личностной системы" методично перелистать каждый том и найти…

Однако она — не нашла.

Почему?

Вздохнув, я бросил окурок и, согнав с подоконника Джона, вновь достал свой воровской инструмент. Кыш!.. Кому говорю — место! И, протиснувшись боком, закрыл за собой дверь.

Книг в этом доме имелось не так чтобы очень уж много, но и не мало: тысячи две, и подобрана была библиотека по очень знакомому принципу — у самого приблизительно то же, хотя и чуток поболе. Развлекательной дешевки в ярких обложках последних лет — пара полок, а так: энциклопедии, словари, собрания сочинений, в том числе пятидесятых-шестидесятых, ну и другие, просто хорошие книги. Но листать каждую — это и до утра не управиться. Нет, мы, пожалуй, пойдем другим путем…

Первым делом я нацелился на алый "худлитовский" двенадцатитомник Дюма. "Три мушкетера" — сакральная книга нашего с Серым детства и юности. Как, впрочем, и фильм — тот, старый, начала шестидесятых, французский, с д" Артаньяном — Жераром Баррэ и миледи — Милен Демонжо. Мы тогда устроили даже своеобразное соревнование: кто большее число раз посмотрит этот фильм, — и бегали на него тайком друг от друга в самые занюханные и затрапезные клубы и Дома культуры, когда он там шел, не говоря, разумеется, о кинотеатрах. Этот оригинальный турнир завершился только на грани совершеннолетия, по обоюдному, так сказать, согласию, что, мол, действительно, похоже, хватит, — при счете 48:43 в мою пользу. И знаете, по-моему, то относительное "поражение" так и осталось на много лет в душе Серого некоей, пусть и малюсенькой, а занозой…

Но я отвлекся. Итак — "Три мушкетера"…

Пусто.

"Двадцать лет спустя" и "Виконт де Бражелон"…

Та же картина.

"Граф Монте-Кристо"…

Голяк.

Все остальные тома…

То же самое.

Тогда, подставив стул, я принялся за другие "худлитовские" и "огоньковские" подписки. Пока не все подряд, а любимых авторов нашей юности. Черный восьмитомник Конан Дойла — ни шиша. Оранжевый Майн Рид и зеленый Купер — аналогично. Оба издания "Библиотеки приключений" — с золотыми вензелями и без — мимо. Стивенсон. Вальтер Скотт, Жорж Санд (не любили, но уважали), Гюго, Марк Твен, Уэллс, Джек Лондон… Бесполезно!

Я присел перевести дух. Вот же гадство! Ну в самом-то деле, не Диккенса же с Золя, Мопассаном и Драйзером шерстить?! Все эти, а также прочие русские и зарубежные классики пришли, а главное, дошли до нас с Серым позже и "маяками" на всю оставшуюся жизнь так и не стали. Просто потому, что они нам уже только нравились, а зачитываться до одури ночами, бредить кем-то и подражать кому-то — это осталось т а м, в детстве, и с т е м и, из детства и предыдущего абзаца.

Ладно, обследуем выборочно другие, "неподписные" издания. О-о, "Маленькие дикари" Сетона-Томпсона — настольная книжка эпохи увлечения краснокожими! "Моя жизнь среди индейцев" и "Ошибка Одинокого Бизона" Шульца, "Белый Ягуар — вождь араваков" Фидлера, "Сыновья Большой Медведицы" Вельскопф-Генрих — из той же оперы, и тоже ни шиша.

После этого я прочесал полсотни "виньеток": "Одиссею капитана Блада" Сабатини, книги Рыбакова, Ефремова, Стругацких, Мартынова ("Каллисто" и "Каллистяне"), Лема, Грина (Александра, Грэм на других полках) и прочих, и прочих, и прочих. Прочесал — и ни-че-го!..

Повесил нос.

Потом снова поднял. Попробую по-другому.

Залез на стул и вытащил почти из-под потолка второй том "сталинской" БСЭ. Так, "алмаз", "алмаз"… Вот "алмаз", а письма — дулю. Перелистал весь том — две дули.